Кажется, он ее прогоняет. Можно уйти прямо сейчас, и все закончится, Данила больше никогда ее не позовет. Она уйдет, а он останется совсем один и потихоньку сопьется. К черту гордость!

— Я помою посуду. — Не дожидаясь ответа, Селена встала из-за стола.

Тревожную тишину, воцарившуюся в кухне, нарушало лишь журчание воды. Сейчас посуда закончится, и что ей тогда делать — предложить убраться в квартире?..

— Вообще-то я не пью, — послышалось за спиной. — Это только сегодня. Честно, не знаю, что на меня нашло…

— Бывает, — сказала она, не оборачиваясь.

— Ты не обижайся, ладно?

— Я не обижаюсь. — Селена вытерла мокрые руки полотенцем, посмотрела на Данилу. — Как ты себя чувствуешь?

— Да так… — Он неопределенно махнул рукой.

— Боль есть?

— Терпимая.

— Я тебя осмотрю?

— Если хочешь…

Прошло всего два месяца, а Данила словно отвык от ее рук. Селена кожей чувствовала его неловкость и смущение. Она и сама смущалась, здесь, вне стен больничной палаты, все было по-другому. Им просто нужно к этому привыкнуть. Обоим.

— Ну что? Пациент скорее жив, чем мертв? — спросил Данила после осмотра.

— Похоже на то. — Селена кивнула. — Ты занимаешься?

— Нерегулярно, — признался он. — Сама же видишь, ремонт затеял.

— Тогда приступим. — Она решительно поддернула рукава свитера.

— Я ж сегодня не совсем трезв. Разве это не противоречит канонам медицины?

— Противоречит, но мы рискнем. Жалко же время терять. И так два месяца псу под хвост.

— Как скажете, доктор. — Данила откинулся на спинку кресла. — С чего начнем?

— С массажа.

— А ты и массаж делать умеешь?

— Умею.

Курсы массажа она окончила лишь пару недель назад, специально ради Данилы…

* * *

Ох, как же это было здорово!

За время болезни Данила неоднократно проходил курсы массажа, но то, что делала Селена, не шло ни в какое сравнение с работой пусть профессиональных, но чужих людей. Под ее руками его тело пело — все, от макушки до кончиков пальцев. Даже парализованным ногам было хорошо, наверное…

У нее, такой маленькой и хрупкой, оказались на удивление сильные руки. Она вообще была сильнее, чем казалась. Славная девочка. Ему повезло.

А он боялся ей звонить. Думал, забыла. Мало ли у нее таких, как он? Да полклиники!

А еще нахамил ей, дурак. Другая бы давно обиделась и ушла. Хорошо, что она вот такая — необычная.

— Вот и все. — Селена устало присела на край кровати.

Данила перевернулся на спину, заглянул в ее глаза, не совсем серые, но уже изрядно поблекшие.

— Устала?

— Немного.

Она врала. Это было не просто заметно, это уже стало очевидно.

— Селена, тебе плохо? — Впервые за долгие месяцы он испугался не за себя, а за кого-то другого. Это было непривычное, странное чувство.

— Я забыла дома шоколадку. — Селена прикрыла глаза, заправила за ухо непослушную челку.

— Тебе нужна шоколадка? — Данила сел, чертыхаясь и путаясь в штанинах, принялся натягивать джинсы.

— Не волнуйся, со мной иногда так бывает, — сказала она, не открывая глаз. — Падает сахар в крови…

— У меня есть шоколадные конфеты. Пойдут?

— Неси.

Наверное, ей было не просто плохо, а очень плохо, если она не могла сходить за конфетами сама, а отправляет его, немощного инвалида. Данила перебросил непослушное тело в коляску, покатился на кухню. Коробка немецких шоколадных конфет осталась у него еще с незапамятных времен. Он и не помнил толком, как она к нему попала.

Когда Данила вернулся в спальню, Селена уже не сидела, а лежала.

— Принес? — спросила она голосом наркомана, находящегося на пике ломки.

— Вот. — Он встряхнул коробку.

Селена съела сразу половину конфет. Граммов сто пятьдесят, не меньше. Такое чудо Данила видел впервые.

— Сделаешь еще чаю? — спросила она, отодвигая от себя изрядно опустевшую коробку.

— Сделаю! А тебя уже отпустило?

— Отпустило. — Селена кивнула. — Извини, что уничтожила почти все твои конфеты. Обычно я ношу шоколад в сумочке, а сегодня вот забыла.

— Буду иметь в виду, — усмехнулся Данила. — Что?

— Что ты любишь шоколад.

— Люблю, — сказала она очень серьезно. — Черный шоколад и зеленый чай.

Они пили чай с остатками шоколадных конфет. Селена, смущенно улыбаясь, прикончила еще штук пять. Нет, ему не было жалко, просто любопытно, как такое хрупкое с виду создание может за раз съесть столько шоколада.

— Уф, хорошо! — Селена откинулась на спинку стула, похлопала себя по плоскому животу.

— Может, еще? — спросил Данила.

Она посмотрела на почти пустую коробку, отрицательно мотнула головой. Наверное, шоколад ей и в самом деле помог, потому что разноцветные глаза ее уже сияли с прежней неоновой яркостью. До чего ж красиво…

— Достаточно! И так, кажется, уже перебор.

— Может, с собой заберешь?

Селена звонко расхохоталась:

— Благодарствуйте, барин! Сытые мы!

Данила улыбнулся в ответ. Славная девочка. Такая смешная.

— Мне уже пора. — Селена собрала со стола чашки. — Завтра вставать рано.

— А ты еще придешь? — осторожно спросил он.

— Приду. — Она включила кран, и кухню заполнило умиротворяющее журчание льющейся воды.

— Селена, сколько я тебе должен? — Ему было неловко, но он должен спросить. В этом мире ничего не бывает бесплатно, а у него пока, слава богу, нет проблем с деньгами.

— За что? — Она выключила воду, обернулась.

— Ну, за все, что ты делаешь для меня. Ты только не обижайся. Я же вижу, какой это труд.

— Ерунда! — Селена махнула рукой. — Давай не будем.

— А давай будем! — Данила подъехал к ней вплотную. Он никак не мог привыкнуть к тому, что теперь приходится смотреть на людей снизу вверх. Наверное, он никогда к этому не привыкнет. — Я просто не знаю, сколько стоят такие услуги…

— Услуги?! — Селена уперлась ладонями в подлокотники инвалидной коляски, заглянула ему в лицо. — Алексеев, давай сразу расставим все точки над i, хорошо? — Разноцветные глаза потемнели не то от злости, не то от обиды. — Я не оказываю тебе никаких услуг. Я оказываю тебе дружескую поддержку. Если тебя что-то не устраивает, найми профессионального массажиста.