— Так если вы пробовали, — Селена уже знала, к чему клонит ее заведующая, — чем я могу помочь?

— Теперь ты попробуй! Одно дело — я, другое — ты. Мальчика жалко. Хороший ведь мальчик. Мало того, что на всю жизнь останется инвалидом, так еще такую боль терпит. Попробуй, Селена. Попытка не пытка!

Попытка не пытка… А вот тут как посмотреть. Об этом не знал никто, даже Элеонора, но у дара Селены была и обратная сторона. Сеансы целительства не причиняли ей боль, но жизненных сил отнимали очень много. Чем сложнее случай, тем больше уходило сил. Отстраиваться приходилось долго, литрами пить зеленый чай, съедать как минимум плитку горького шоколада. К тому, что в таких ситуациях помогает горький шоколад, Селена пришла эмпирическим путем. Перепробовала и белый, и молочный, но остановилась на горьком. От него ей сразу становилось легче: переставало трепыхаться сердце, исчезало головокружение и дрожь в руках.

— Мне начинать прямо сегодня? — спросила Селена.

— Начинай прямо сейчас. Шоколадку я для тебя уже приготовила, чай заварила, — Анна Павловна улыбнулась. — Везет тебе: ешь, как землеройка, и не толстеешь.

— Такой вот у меня чудесный обмен веществ.

— Да уж, у тебя вообще много всяких чудесных особенностей.

— Анна Павловна… — Когда о ее способностях заговаривали вслух, Селене становилось неловко. В конце концов, она же дипломированный врач, а тут такое…

— Молчу! — Заведующая понимающе кивнула. — Вот его история болезни.

Сначала Селена увидела диагноз. Увидела и поняла, что пациенту не помогут даже ее чудесные способности. Ходить после такой травмы он вряд ли сможет. И ведь еще совсем молодой, ее ровесник…

А потом она прочла имя и фамилию… Внутри стало холодно и пусто. История болезни Алексеева Данилы Владимировича выпала из ослабевших пальцев, спланировала на пол…

— Селена, ты что это так побледнела? — озабоченно спросила Анна Павловна. — Тебе нехорошо?

Да, ей нехорошо, ей очень нехорошо… Оставалась еще крохотная надежда, что это совпадение, что этот искалеченный, сходящий с ума от боли Данила Алексеев и ее Данила — два разных человека. На Земле полно однофамильцев, а Алексеев — очень распространенная фамилия.

— Да, и так в жизни бывает. — Заведующая подняла с пола историю болезни. — Сегодня ты знаменит, и весь мир у твоих ног, а потом раз — и все заканчивается, и ты больше никому не нужен. Красивый мальчик, жалко…

— Это тот самый Данила Алексеев? — Холод расползался по всему телу, выстуживал кончики пальцев, вырывался изо рта парными облачками.

— Тот самый.

Селена отошла к окну, потрогала медальон с волчьей головой.

Ее Данила, ее Оборотень…

Перелом позвоночника…

Боли такие, что невозможно терпеть…

— В какой он палате? — Селена сняла медальон, положила в карман халата.

— В тридцать пятой. Ты уже идешь? Историю смотреть не будешь?

— На месте посмотрю.

Сохранять невозмутимость было тяжело, но она старалась. Она должна быть сильной. Теперь ей понадобится много сил…

* * *

Почти год… Год в компании отчаяния и адской боли. Мысли о самоубийстве уже не пугают.

Ему никто не обещал, что все будет хорошо. Перелом позвоночника — шутка ли?! Но он надеялся. Медицина ведь творит чудеса, а он молодой и крепкий. Вернее, был крепким, в прошлой жизни, до того, как его позвоночник превратился в раскаленный штырь…

Перед первой операцией Данила еще верил в благополучный исход. После второй вера начала таять с каждым прожитым — вымученным днем. Может, если бы он смирился, принял все как данность, стало бы легче, но он не мог. За это нежелание покориться неизбежному жизнь наказывала его болью. Врачи говорили, что после операций и проведенного лечения боли быть не должно. Но она была! Нестерпимая, не проходящая ни днем, ни ночью, превращающая мысль о самоубийстве в желанную гостью.

Данила уже почти решился. Да, он трус и слабак. Ну и пусть! Больше нет сил терпеть. Своим уходом он никому не причинит боли. Наоборот, Арина, наверное, вздохнет с облегчением. Данила не ожидал от Арины такой самоотверженности, но она боролась за него с первого дня. Его лечили лучшие нейрохирурги и травматологи Австрии. Его операции стоили огромных денег, и все это оплачивал «Гелиос». Сама владелица агентства навещала Данилу редко. Со временем все реже и реже. Данила ее не винил. Теперь он не просто бывший любовник. Теперь он уже бывший человек. Недочеловек, не способный даже помочиться самостоятельно. Овощ. Интересно, овощи чувствуют боль?..

Уже здесь, в Москве, его навещали ребята из «Основного инстинкта». Не все, только Рита, Тигра, Эд, Жеребец и Конан. Рита рыдала в голос у него на груди. Мужики смущенно отводили глаза. Улыбался только Эд.

— Что, Оборотень, вдарила жизнь? — Арт-директор заглянул ему в глаза, удовлетворенно кивнул. — А ведь не доломала…

— Доломала, Эдичка. — Данила тоже попытался улыбнуться.

— Не парься, Оборотень, все наладится. — Эд говорил, а Данила не понимал, шутит он или нет. Он никогда не мог понять Эда до конца.

— А где Алекс? — спросил он. Лучше говорить о друзьях, чем о будущем, которого больше нет.

Рита громко всхлипнула, вытерла мокрое от слез лицо носовым платком.

— Алекс не смогла… у нее дела…

Рита не умела лгать. Данила нежно погладил ее по руке, сказал успокаивающе:

— Я понимаю.

— Алекс думает, что ты сломался, Оборотень, — снова заговорил Эд. — Ей больно смотреть на поломанные вещи. Я разрешил ей не ходить…

— Вещи?! — взвизгнула Рита. — Да что ты такое говоришь?! Ну как можно?!

Данила болезненно поморщился, просительно посмотрел на Конана. Тот молча кивнул в ответ, обнял рыдающую Риту за плечи, вывел из палаты.

— Алекс хочет, чтобы ты остался в ее памяти красавчиком Оборотнем, — сказал Эд, отходя к окну. — Не суди ее строго. Она всего лишь слабая женщина.

— Не парься, Эдичка, я никого не сужу, — Данила криво усмехнулся, подмигнул Тигре.

Тот вымученно улыбнулся в ответ и промолчал. Впервые болтун и весельчак Тигра не нашел, что сказать.

— А Зверь на пенсию ушел, — подхватил затухающий разговор Жеребец. — Открыл свой собственный фитнес-клуб, стал большим человеком.

— И не фитнес-клуб вовсе, — оживился Тигра, — а тренажерный зал. Готовит в Серпухове юных качков. Ты лучше своими успехами похвастайся! — Он толкнул Жеребца в бок.

— Да какие там успехи?! — тот счастливо улыбнулся. — Жениться я надумал, Оборотень. Девочка хорошая такая, бухгалтером работает.

— Поздравляю, — Данила изо всех сил старался, чтобы голос звучал искренне. — А с фанаткой своей разобрался?