Джеммаутдар жестом указал на группу Джерарда. Он указал на них, а затем на ворота, которые были открыты и не охранялись. Смысл его слов был ясен. Иди.

С энергией, о которой он и не подозревал, Джерард поднялся на ноги и заковылял прочь из форта. Одна из тележек с грохотом проехала мимо него, и он отвел глаза. Их больше не было. Он был еще жив.

На набережной Джерард нашел лодку, хозяина которой, в конце концов, уговорили сотрудничать с Джерардом, обещавшим приличную плату по их благополучному прибытию. До него доходили слухи, что остальные англичане - Мэннингем, Дрейк и те, кто бежал на кораблях Компании, - укрылись в голландском поселении Фульта, примерно в двадцати милях вниз по реке..

Джерард вскарабкался на борт вместе с остальными выжившими и позволил лодочникам переправить их подальше от тлеющего города.

Он даже не оглянулся.

•••

Голландский торговый пост в Фульте был маленьким и обшарпанным. Корабли, покинувшие Калькутту, стояли на якоре перед низким городом, скрытым деревьями. Она никак не могла удержать обездоленное население, которое обрушилось на нее за последнюю неделю. Они разбили лагерь на открытом месте, на большой излучине реки, где грязевые потоки спускались к воде, добавляя свои отходы к уже вонючей грязи.

Даже на Ост-Индском побережье, за широкой рекой, вонь стояла невыносимая. Капитан корабля выпустил Тео из зловонного брига, но воздух на палубе был отвратителен. Запах пропитал все вокруг. Тео пробыл там уже три дня, но все еще чувствовал себя угнетенно. - “Если мы когда-нибудь вернемся домой, я никогда не смогу смотреть на ночной горшок, не думая об этом месте, - сказал он Натану. Но куда он мог вернуться домой? Калькутта была разрушена. Теперь у него ничего не было и в Мадрасе. Его родители и сестра были мертвы. Небольшой участок настила на палубе корабля был для него таким же домом, как и весь мир.

Натан ничего не ответил. Он лежал, вытянувшись на палубе, закрыв лицо носовым платком. Несмотря на жару, он весь дрожал. В лагере были опасности, которых нельзя было избежать. Почти сразу же после прибытия беженцев началась лихорадка. Несмотря на все усилия капитанов по карантину своих кораблей, болезнь распространилась и на борт корабля. Половина пассажиров была больна, особенно те, кто недавно прибыл в Индию. Каждый день за борт выбрасывали дюжину или больше трупов.

Тео положил руку на лоб Натана и почувствовал, как внутри него закипает жар. Он поднес чашку с водой к губам своего друга и вылил немного на носовой платок, чтобы смочить его. Он должен был не дать своему другу ускользнуть. - Расскажи мне о своем доме, - попросил он Натана, - ведь у меня его нет.”

Натан не открывал глаз. На мгновение Тео испугался, что он уже мертв. Когда он заговорил, ему показалось, что он видит сон.

“Я скучаю по зиме, - тихо сказал он. - “Так холодно, что тебе приходится разбивать лед в тазу, чтобы побриться утром, но ты не возражаешь, потому что это так красиво. Такое все белое и чистое, когда только что выпал снег, ты думаешь, что он смел все плохое в мире.”

Тео, всю свою жизнь проведший в тропиках, не мог себе этого представить.

- Ты берешь кипящий кленовый сироп, выливаешь его на снег, и он застывает, превращаясь в леденец. Мы едим его с пряным чаем, и он согревает тебя насквозь.”

Он снова вздрогнул. - “Что бы я сейчас отдал за чай с пряностями. Мне так холодно, Тео. Они сказали мне, что Индия должна быть жаркой страной.”

Тео держал друга за руку, как будто эта хватка могла удержать Натана от того, чтобы он не ускользнул. - “А как же твоя семья? - спросил он. Когда-нибудь, подумал он, ему придется написать им письмо, в котором объясниться, как их сын умер в гнойной заводи на далеком континенте.

- Мои родители не станут из-за меня огорчаться” - пробормотал Натан. - Они увидят в этом божественное правосудие за греховную жизнь, которую я вел. - Он закашлялся. - Возможно, они и правы. Но я буду скучать по своей маленькой сестренке. Абигайл. Ты помнишь ее имя? Она бы тебе понравилась.”

“Может быть, когда-нибудь ты нас познакомишь, - сказал Тео с фальшивой уверенностью.

Натан отрицательно покачал головой. - Только не сейчас. Но ... придется ... отдать ее…- Он замолчал, изнемогая от усилий говорить. В то же самое время с носа корабля донесся вызов. Посмотрев за борт, Тео увидел толпу «волнистых попугайчиков», направлявшихся к их кораблю. Люди на борту были грязные. Он не узнал в них англичан, пока человек на носу корабля не окликнул их.

- Разрешите подняться на борт. - Даже в таком слабом состоянии его голос разносил по воде повелительный тон.

“А ты кто такой? - спросил вахтенный офицер.

- Джерард Кортни. Эти люди и я - последние выжившие после падения Калькутты.”

Мужчины взобрались на борт. Красные язвы образовались по всему их телу. Некоторые из них были настолько слабы, что их пришлось втаскивать в кресло боцмана, но Джерард взобрался по трапу без посторонней помощи. Мужчины и женщины на палубе расступились, чтобы дать им дорогу, как будто прикосновение к этим грязным призракам могло заразить их.

Капитан приказал экипажу использовать насосы для обливания вновь прибывших, затем отвел их вниз и дал им для ношения свежую одежду. Когда они снова появились, люди столпились вокруг, чтобы услышать их историю, отчаянно ища новости о семье и близких.

У Тео не было ни малейшего желания снова встречаться с Джерардом, но в тесноте корабля это было неизбежно. Джерард нашел его час спустя, когда он ухаживал за Натаном.

“Так вот какова награда за трусость, - сказал Джерард. - Полагаю, я не могу винить тебя. Лучшие люди, чем ты, покинули свой пост.”

Тео пробежал взглядом по телу Джерарда. Хотя он был вымыт и одет в чистую рубашку, от него все еще несло тюрьмой, а красные гнойнички на коже делали его похожим на жертву чумы. - Я полагаю, вы покрыли себя славой.”

“Я здесь не для того, чтобы продолжать нашу ссору. Я пришел сказать тебе, что твоя сестра мертва.”

Тео тупо уставился