свою речь и поддал воображаемый шар палкой, которую он только-что извлек из мешка для гольфа. Сегодня он отправлялся вместе с тремя друзьями играть в гольф. – Сэм!..

– Что?

– Сэм, один из членов клуба показал мне недавно новый прием. Вместо того, чтобы захватывать палку мизинцем правой руки… Ах, кстати, Сэм!

– Да?

– На твоем месте я закрыл бы сегодня контору: иначе какой-нибудь клиент может явиться за советом, и ты попадешь в затруднительное положение. Я сейчас уйду, а Питерс сегодня в отпуску. Поэтому лучше всего замкни наружную дверь.

– Ладно, – рассеянно ответил Сэм. Он находил, что Виджери не так уж увлекателен.

Сэр Мэлэби посмотрел на часы.

– Так я пошел. До свидания, Сэм!

– До свидания!

Сэр Мэлэби ушел, а Сэм, поставив оба локтя на стол и запустив пальцы в волосы, вступил в единоборство с Виджери. В течение приблизительно десяти минут шансы были равные, но затем Виджери стал постепенно одерживать верх. Мозг Сэма, утомленный долгим старанием преодолеть каменные стены юридической фразеологии, пришел в смятение и начал отступать, а через мгновение, как это часто случалось с ним в последнее время, мысли Сэма начали описывать круги вокруг образа Билли Беннетт.

Со времени их последней встречи за обедом у отца Сэм по меньшей мере сто раз говорил себе, что нисколько не интересуется Билли, что она ушла из его жизни и окончательно умерла для него, но, к сожалению, ему никак не удавалось убедить себя в этом. Бесполезно было утверждать, что он больше не любит Билли, и теперь, когда эта истина в сто первый раз вынырнула перед ним, он глухо простонал и целиком погрузился в безысходное отчаяние. Он так углубился в свои горькие думы, что не расслышал легких шагов, раздавшихся в соседней комнате, и пришел в себя только, когда стук в двери возвестил о приходе какого-то клиента.

Теперь он пожалел, что не последовал совету отца и не запер на замок контору. Может быть, это стучит какой-нибудь надоедливый субъект, желающий написать духовное завещание или еще что-нибудь в этом роде, а у Сэма между тем не было ни охоты ни возможности помочь ему.

Нельзя ли как-нибудь избежать этого? Может быть, если он ничего не ответит на стук, неприятный посетитель подумает, что в конторе никого нет? А что, если приоткрыть дверь и посмотреть? Вдруг его осенила мысль, достойная Наполеона. Он припал к полу и спрятался за письменным столом. Наполеон часто прибегал к подобным штукам.

Послышался вторичный стук. Затем дверь приоткрылась. Сэм, скорчившись наподобие зайца, затаил дыхание. Ему казалось, что он очень удачно спрятался. Он чувствовал, что поступил именно так, как сделал бы это при подобных обстоятельствах Наполеон. Так оно и было, пожалуй, хотя Наполеон, вероятно, заметил бы, что его сапоги и брюки на добрых восемнадцать дюймов видны из под конторки.

– С добрым утром, – произнес чей-то голос.

Сэм вздрогнул. То был голос, вечно звучавший у него в ушах.

– Я вам не помешала, мистер Марлоу? – обратилась Билли к видневшимся из-под стола сапогам.

Сэм вылез из-под стола, напоминая своим видом смущенную черепаху.

– Уронил перо, – проворчал он, всплывая на поверхности.

Он собрался с силами и тупо посмотрел на Билли. Затем, когда к нему вернулся дар речи, он предложил ей сесть и сам занял место у стола.

– Уронил перо, – повторил он.

– Вот как? – сказала Билли.

– Автоматическое перо, – промямлил Сэм, – с широким наконечником.

– Да?

– Да, с широким золотым наконечником, продолжал Сэм с упорством пьяного описывать свое перо.

– Неужели? – удивилась Билли.

Сэм посмотрел на нее и понял, что сила не на его стороне. Вдруг он вспомнил, что волосы его, должно-быть, стоят дыбом после упорной борьбы с Виджери. Он быстро пригладил их и почувствовал себя несколько более уверенно. Старый боевой дух рода Марлоу снова проснулся в нем. Он должен сделать над собой усилие и не осрамиться перед девушкой. А какие у нее глаза! Настоящие звезды! Точно две яркие планеты в…

Но так как эти размышления были неуместны, то он одернул свой пиджак и принял холодный деловой вид сухого молодого стряпчего.

– Как вы поживаете, мисс Беннетт? – обратился он к ней, высоко поднимая брови. Эту привычку он перенял у актеров, которые изображали стряпчих на сцене, и жалел, что у него нет под рукой табаку или какого-нибудь предмета, чтобы постучать о передние зубы. – Ведь вы мисс Беннетт, если я не ошибаюсь?

Результат этого вопроса оказался гибельным для Билли. Она пришла в эту контору с бьющимся сердцем, готовая положить конец всем недоразумениям, выплакаться на плече у любимого человека, но, услышав этот дико-бессмысленный вопрос, девушка в свою очередь исполнилась воинственным пылом и искренно возмутилась. Она решила про себя, что ошибалась, думая, будто любит этого человека. Это была гордая девушка, неспособная полюбить мужчину, который мог смотреть на нее как на кость, случайно занесенную в комнату собакой.

– Да, – ответила она. – Как любезно с вашей стороны вспомнить мое имя.

– У меня хорошая память.

– Очень приятно, у меня тоже.

Наступила пауза, во время которой глаза Билли блуждали по комнате. Сэм же воспользовался передышкой, чтобы бросить беглый взгляд на ее профиль. После этого он сразу весь ослабел, кровь так сильно застучала у него в ушах, точно каменщики ремонтировали за окном улицу.

– Чем я могу быть вам полезным? – спросил он сухим голосом.

– Я собственно хотела видеть сэра Мэлэби.

– Отец вызван по важному делу, и я заменяю его.

– А вы разве смыслите что-нибудь в законах?

– Смыслю ли я что-нибудь в законах? – переспросил изумленный Сэм. – Смыслю ли?. Я только-что читал Виджери о лжесвидетельских показаниях, когда вы вошли.

– Неужели? с интересом переспросила Билли. – И вы всегда читаете на полу?

– Я уже сказал вам, что уронил перо, холодно ответил Сэм.

– А без пера вы читать, конечно, не могли? Но дело в том, что тут никаких лжесвидетельских показаний не требуется.

– Я вовсе и не специализировался на них. Я знаком со всеми отраслями юриспруденции.

– Тогда скажите, что вы стали бы делать, если бы человек упорно заводил оркестрион, в то время как вы хотите спать?

– Оркестрион?

– Да.

– Оркестрион? А… гмм, – пробормотал Сэм.

– Вы, кажется, не совсем поняли, спросила Билли.

– Нет. Я думаю.

– О, если вы хотите подумать…

– Изложите мне обстоятельства дела.

– Обстоятельства следующие: мастер Мортимер и мой отец сняли вместе дом…

– Знаю.

– Какая у вас изумительная память, – удивилась Билли. Теперь по тем или иным причинам они поссорились, и мистер Мортимер старался делать отцу разные неприятности. Вчера днем отец хотел спать, а мистер