оказался у тела друга, попытался бы поднять его и разобраться, не дожидаясь утра. Пятнадцать человек остались бы живы. Погибли бы домочадцы Ивара, сам Винсент, Инга бы оказалась в лапах инквизитора. Он содрогнулся при этой мысли.

– Вот-вот, – назидательно воздел палец Стерри. – Профессор некромантии передергивается, вспомнив, что там творилось! Представляешь, какой выброс должен был быть? Девочка чудом жива осталась, дешево отделалась.

– Говорят, память вернется? – не слишком уверенно подала голос Инга, а Винсента снова обжег страх жены.

Чего она боялась сейчас? Что в ее – даже не ее – прошлом обнаружится что-то постыдное? Что-то, способное его оттолкнуть – понял Винсент и едва не рассмеялся. Глупышка. Едва удержал порыв потянуться к ней даром, успокаивая: не при свидетелях. Но, видимо, какая-то эманация донеслась, потому что и самого его коснулось тепло, а из позы жены исчезло напряжение.

– Вернется, – подтвердил Освальд. – Но пока этого не случится, невозможно ни подтвердить, ни опровергнуть, связано ли покушение с вашим даром или вами лично.

Надо бы спросить разрешения у жены и поговорить с наставником. Конечно, Агнета в городе, и даже в ремесленном квартале явно не одна, но выяснить, какая из них пропала, не так уж сложно, достаточно лишь настойчивости и серебра. Просто чтобы окончательно узнать, кем была та девушка и не придется ли Инге столкнуться с призраками из чужого прошлого.

Стерри фыркнул:

– Что общего может быть у девчонки с такими руками…

Инга попыталась спрятать кисти в складках юбки. Винсент ободряюще улыбнулся жене. У нее чудесные ласковые руки, а что пока на них видны следы тяжелого труда, его вовсе не беспокоило.

– …с зазнайками-магами? – закончил Стерри.

– Муж, например, – не остался в долгу дознаватель.

Винсент остановил взглядом вспыхнувшую жену. Произнес с нарочитой ленцой:

– Я чего-то о себе не знаю?

– Нет, – поторопился ответить Освальд. – Я выбрал неудачную формулировку. В смысле, все мы иногда неудачно шутим. Прошу прощения… и у вас, Инга.

Жена едва заметно склонила голову, словно королева, принимающая знаки внимания подданного – когда только успела нахвататься.

– Я вовсе не имел в виду ничего неподобающего, – закончил, наконец, Освальд. – Мне остается только извиниться перед вами за беспокойство и попросить профессора Оркана помочь мне с допросом погибших.

– Да, конечно, – не стал ломаться Винсент. Лучше самому осмотреть место происшествия и поговорить с погибшими. Пусть даже убийца сделал все, чтобы некромант не узнал ничего полезного из такого разговора.

– Я с вами, – тут же подхватился Стерри.

Кажется, выражение лица Освальда могло бы превратить в уксус все вино в доме. Но спорить с наставником бесполезно: если откажет дознаватель, он сам явится на пожарище, найдя способ и подсмотреть, и подслушать, и донести свое ценное мнение до балбеса, неспособного додуматься до элементарных вещей, примерно в тех же выражениях, что и вчера. Странно, что его до сих пор никто не пристукнул сгоряча или не отравил.

Сам Винсент когда-то не удержался, подсыпал сенну6 в настойку полыни, что наставник принимал для аппетита и лучшего пищеварения. Поняв, что дело не в небрежении повара, тот отыгрался. Вручил приемышу пятисотстраничный справочник ядов и противоядий, пообещав, что через неделю подмешает в еду что-нибудь поинтересней слабительного и посмотрит, сумеет ли шутник определить яд по симптомам и найти противоядие прежде, чем окочурится. Никогда Винсент не впитывал знания с таким усердием. Угрозу профессор осуществил в своей неповторимой манере: было непросто уморить насмерть тем, что он подсыпал, но анализировать симптомы отравления, хохоча во все горло и разглядывая плавающих по воздуху золотых рыбок, оказалось еще сложнее.

– Вы окажете мне честь своим присутствием, – выдавил, наконец, дознаватель.

Инга вскинулась, явно собираясь напроситься с ними, и сникла прежде, чем Винсент поймал ее взгляд и отрицательно качнул головой. Сама поняла, что рискует наступить на те же грабли в третий раз. Освальд не слишком высоко ставит женщин, но, заметив несоответствие знаний Инги и ее происхождения, начнет копать. Жаль, жена могла бы подсказать что-то дельное. Винсент так и этак покрутил в голове ситуацию, но предлога избавиться от дознавателя не нашел.

Дознаватель, в свою очередь, явно искал повод избавиться от Стерри и тоже не придумал ничего убедительного, сказав лишь:

– Тогда не будем терять времени. Я подожду в карете, пока вы соберетесь.

Винсент прекрасно понимал: оставаться наедине с возможным ведьмаком вовсе незачем, и в то же время бросать жену дома одну не хотелось. Но едва он, проводив гостя до двери, собрался попросить наставника переменить решение, тот его опередил:

– Ничего с твоей женой не случится, если за охранный контур не сунется. Зачарован на славу, ох на славу! Даже мне повозиться пришлось бы, чтобы снять.

– Не сунусь, – кивнула Инга. – В доме есть чем заняться.

– И прописи не забудь! – погрозил ей наставник пальцем.

Она рассмеялась, добавила, посерьезнев:

– Жаль, что я не могу поехать с вами.

– Мне тоже жаль, – Винсент взъерошил ей волосы. – Твои умения наверняка бы пригодились.

– Не уверена, что так уж важно знать, обгорело ли тело после смерти или прижизненно, если можно спросить об этом сам труп, – задумчиво произнесла она. – Наверняка вы ничего не упустите…

Она не стала договаривать, но и так было ясно: Инга тоже предпочитает узнавать все сама, а не из чужого пересказа.

– Расскажи-ка, как это различить, – вмешался наставник. – Я запишу, пока мальчик собирается. Знания лишними не бывают, это точно.

Когда Винсент вернулся, переодевшись в рабочий камзол и вооружившись сумкой с зельями и амулетами, наставник с Ингой оживленно обсуждали идею какого-то «мелкоскопа» и возможность сделать линзу идеально правильной формы, чтобы не искажала изображение. Он понадеялся было, что наставник, увлекшись новой идеей, передумает ехать, но тот надежд не оправдал. Сунул Винсенту в руки два густо исписанных листа.

– Вот это – список продуктов. А это – признаки прижизненного воздействия пламени.

Шагая к калитке, Винсент просмотрел оба списка и так и решил, какой из них более странный.

– Зачем ей такая прорва сахара, готовить лекарства? – не удержался он.

– О, не зачеркнул, – спохватился наставник. – Забудь. Когда твоя жена услышала, сколько стоит золотник сахара, глаза у нее стали как плошки. А зачем – спросишь у нее самой, я не стал любопытствовать.

Не стал любопытствовать, как же! Это наставник-то, который до сих пор мог дать фору любой сороке! Наверное, просто не захотел терять времени, намереваясь обсудить «мелкоскоп» или что там, Винсент не был уверен, что он расслышал правильно.

Второй лист, с признаками, был расчерчен пополам. В верхней части было написано «макроскопические признаки», сразу под чертой – «микроскопические». Вот,