В это мгновение романс завершился. Отзвучали последние аккорды, и благодарная публика наградила артистов заслуженными аплодисментами. Граф Гамарис подошел к Амберли, склонился, чтобы еще что-то сказать ей, и я поняла по положению его руки и пунцовому лицу сестрицы, что он приобнял ее за на талию. Прищурившись, я некоторое время наблюдала за происходящим, даже собралась встать и подойти, но Рэйг распрямился и встал на прежнее место. Амбер вздохнула, стрельнула в него глазами, однако взяла себя в руки и вновь заиграла.

— Мы можем поговорить, ваша милость?

Я посмотрела на Элдера. Можно было отказать, мы всё уже сказали друг другу, но, кажется, граф Гендрик был далек от романтического настроения. А потом я вспомнила про свой портрет, который забрал у него Дренг, и вдруг ощутила нечто похожее на вину. Не то что бы меня мучила совесть, причин для этого не имелось, но понимала, что удовольствия визит королевского любимца его сиятельству не доставил.

— Да, конечно, — улыбнулась я и поднялась с дивана, на котором сидела до этого.

— Куда вы, ваша милость? — встрепенулся барон Трикстер.

— Прошу меня простить, — ответила я с прохладной учтивостью и вновь поглядела на Гендрика: — Идемте, ваше сиятельство.

— Мне хотелось бы поговорить с вами наедине, — негромко произнес граф.

— Хорошо, — не стала я спорить. Я направилась к моим родителям: — Матушка, батюшка, позволено ли мне будет вернуть долг вежливости его сиятельству и показать наш дом, как он показывал мне свой?

— Разумеется, дитя, — просияла матушка, должно быть, подумав, что мой разум очистился от скверны, и я готова узнать Элдера получше.

Извинившись перед остальными гостями, я приняла руку Гендрика, и мы направились прочь из гостиной. Даже не сговариваясь прибавили шаг, потому что старший граф Арроган спросил своего сына, не желает ли он пройтись с нами. К слову, барон Трикстер тоже приподнялся, видно решив последовать за нами, но нам на помощь пришла матушка, воззвав разом ко всем гостям.

— Но разве же это не прекрасно, господа? Какая чудная играя! Не правда ли?

И мы с графом покинули гостиную, пользуясь заминкой. Наш зимний сад не был столь огромен и восхитителен, как сад в особняке Гендриков, но и там можно было прогуляться и отдохнуть душой, да и свои чудеса имелись. К примеру самый настоящий маленький пруд… Впрочем, это слишком громкое название для водоема, устроенного в центре сада, но там плавали чудесные рыбки, на дне лежали разноцветные камешки, и на поверхности плавали кувшинки, такие же небольшие, как и весь этот декоративный пруд.

Туда я и повела графа Гендрика. Выбрала я это место намерено. Можно было бы просто зайти в одну из соседних комнат и поговорить там, но хотелось как-то сгладить неприятный осадок после всех прошедших событий, причинивших боль чувствительной душе художника. И потому я решила, что уделю Элдеру больше времени и внимания, а еще обстановка должна была располагать к искренности и умиротворению, чтобы избежать каких-то сильных эмоций, если они, конечно, будут. Такое тоже нельзя было исключать.

Пока мы спускались, граф не проронил ни слова. Скорей всего, просто не желал, чтобы у нашего разговора были случайные свидетели. Однако такое молчание тяготило, предвещая тяжелый разговор, а мне подобного было уже достаточно.

— Как поживают ваши родители? — спросила я с улыбкой.

— Благодарю, матушка и отец здоровы и вполне довольны своим существованием, — ответила Элдер.

— А что ваш брат?

— Он начал ухаживать за юной графиней Неттоп. Почему нет, раз не сгодился вашей сестрице? — с вызовом спросил его сиятельство.

— Мне кажется, вы заблуждаетесь, — ответила я. — Или не желаете видеть правды.

Элдер повернул ко мне голову и прищурился:

— И в чем же эта правда, по-вашему?

— Хотя бы в том, что он не желает ни Амберли, ни юной графини Неттоп, — сказала я, пожав плечами. — Ваш брат желает другую девушку, но подчиняется предрассудкам, царящим в обществе. В результате, несчастными станут несколько человек. Та девушка — дочь коммерсанта, графиня Неттоп, а главное, сам его сиятельство. Поэтому он нехорош для моей сестры. Я желаю ей счастья, господин граф, а потому не желаю Брана Гендрика с его сердечной болью.

— Вы же лучше других знаете, чего они желают, да, ваша милость? — не без яда усмехнулся Элдер. — Вам лучше всех нас известно, что нам надо.

Я остановилась и развернулась к моему собеседнику. В его глазах был прежний вызов, а еще обида. Элдер злился на меня за отказ от его намерений, однако мне думалось, что больше его обижала формулировка, чем крушение надежд на право обладания незнакомой ему девушкой.

— И тем не менее, — произнесла я, продолжая наблюдать за графом. — Вы, как никто другой, знаете вашего брата. Это было понятно из слов вашего отца о том, что вы ему потакаете. Значит, между вами существует близость. И тогда вам известны его помыслы. И если уж мне, увидевший, как он стал задумчив после моего рассказа о бароне Гарде, понятно, что его сиятельство заинтересован в девушке, против которой высказался ваш отец, то вы об этом знаете точно. Ведь так?

Элдер ответил упрямством во взгляде, однако я продолжала на него смотреть, и граф сдался:

— Хорошо, вы правы. Бран влюблен в ту девушку, и только отец с его угрозой лишения наследства и благословения останавливает брата от решительного шага.

— Но коммерсант дает за дочь хорошее приданное, насколько я помню, — отметила я. — Стало быть, его сиятельство не будет нуждаться. Его титул останется с ним, а благословение… — я усмехнулась, — без него можно обойтись.

— Однако Бран потеряет положение в обществе, — возразил граф. — Двери домов наших знакомых перед ним закроются. Он окажется среди людей не своего круга.

— Будет сидеть в театре в одной из верхних лож, — отмахнулась я.

— Ваша милость, вы же понимаете, о чем я говорю! — воскликнул мой собеседник. — Дело не в расположении ложи в театре, дело в ином! Эти люди ниже его по рождению, они не благородны…

— Выходит, его сиятельство испачкал себя своей любовью? — полюбопытствовала я. — Выходит, эта девушка — грязь под начищенными ботинками Брана Гендрика?

— Нет! — возмутился Элдер. — Она — прелестное и чистое создание! Отчего вы всё время передергиваете, ваша милость?!

— Всего лишь делаю выводы, — пожала я плечами.

После развернулась и продолжила путь к зимнему саду, граф последовал за мной. А когда поравнялся, снова предложил руку, и я не стала отказываться. Мы уже дошли до стеклянных дверей, за которыми открывалась цель нашего маленького путешествия, но так и не вошли. Теперь остановился Элдер.

— Хорошо, я признаю, ваши мысли в отношения моего брата верны. Он действительно влюблен и к графине Неттоп, как и к баронессе Мадести, не питает симпатии. Я признаю, что отказ ему от семьи Тенерис уберег вашу сестрицу от возможного печального существования с мужчиной, сердце которого отдано другой. Хотя также признаю, что время может исцелить рану и подарить новое чувство к женщине, которая живет рядом…