— То есть ты участвовал в омерзительных ритуалах и был в числе воинствующих безумцев?

— Не совсем, — уклончиво ответил Мерлин. — Я справился с самим собой. Вышвырнул, вынул из себя все худшее, что нашел. Очистился. Но оказалось, что часть души не погибла, она каким-то образом стала практически самостоятельным существом, наделенным разумом и волей. В результате твоих проклятий, приворота и того, что ты втолкнула меня в портал… он смог вернуться.

— А я думала, ты хотел отправить меня в "цивилизованные" земли, потому что почувствовал: тобой начала овладевать злая и опасная сущность.

— Ничего подобного, — повысил голос Мерлин. — Я не мог допустить, чтобы правила так грубо нарушались. Разводя опасных тварей, ты презрела законы магии и подвергла опасности свою жизнь. Тебя надо было спасать.

— Хм…

— Принципы колдовства, железная дисциплина — вот на чем все держится…

— Это все прекрасно, но я-то при чем?

— Еще я избавился от соблазнов.

— Ага. То есть я тебе мешала, потому что была потенциальным соблазном.

— Да. Нет. Совсем нет.

— Знаешь, я все больше понимаю тех, кто привязал тебя к башне, — устало сказала я.

Кукушка в часах прокукарекала с омерзительной бодростью и задором.

Оказывается, мы с Мерлином проговорили до утра. Предрассветный час проник в домик жемчужной дымкой, придавая предметам иллюзорную мягкость и добавляя нашему разговору толику нереальности.

Обезьяны пробудились и возвестили об этом пронзительными криками.

— Так, — сказала я, поднимаясь из кресла и решительно отставляя так и не допитый лавандовый чай. — Мне все понятно.

— Правда? — удивился Мерлин.

— Я поняла, что ни одного из вас нельзя убивать или уничтожать. Вас надо соединить. И выход один — ритуал.

Настроение у меня было просто прекрасное. А вот Мерлин выглядел кисло и совершенно не верил в успех предстоящего предприятия.

— Ничего не получится, — в сотый, а может быть, в тысячный раз повторил он.

И так плотно сжал зубы, что заиграли желваки.

Я же продолжала вычерчивать магические символы мелом на полу и расставлять красные свечи. Антураж имеет значение.

— Глупо пытаться соединить несоединимое. Мы должны избавиться от Нилрема… — его глаза закатились, — …избавиться от Мерлина.

Еще немного, и дело для обоих кончится скверно: будут препираться бесплотными духами до скончания времен.

В котелке кипел отвар из самых сильных трав, собранных в полнолуние. Горьковатый аромат говорил о том, что зелье готово.

— Ты вообще меня слышишь, ведьма?

— Угу, — кивнула я, разглядывая начерченные символы.

Когда говорят под руку, а по комнате летают недоброжелательные флюиды, легко допустить глупую орфографическую ошибку, и тогда будет все плохо.

— Последнее время в моей жизни слишком много проблем. Ты, Мерлин — одна, Нилрем — вторая. Что делать? Соединять. Так я получу одну проблему.

— Но если мы убьем Нилрема. Аррррхмфр. Мерлина. Тоже останется одна.

Наивный, он решил потягаться со мной в ведьмовской логике.

— Видишь ли, — сказала я. — Вы оба меня порядком утомили. Нилрем — тот еще гаденыш, а ты, Мерлин, просто ужасный нудный тип, который может устроить катастрофу на ровном месте. Эти твои опасные идеи по улучшению всего вокруг и маниакальное желание следовать правилам… меня совсем не радуют. К тому же это все я уже лицезрела во всей красе. Поэтому я выберу третий вариант. Пусть будет сюрприз. В любом случае поглядим, что получится.

После моей небольшой, но эмоциональной речи маг открыл и закрыл рот, как рыба, выброшенная из воды.

Я налила зелье в кружку и подошла к кровати.

— Вот, выпей, это придаст тебе сил. Они понадобятся.

Он не стал противиться, отхлебнул и немедленно сморщился.

— Ты решила отравить нас? В ордене я выработал устойчивость к двум тысячам пятистам трем ядам.

Я удержалась, чтобы его не поддеть и не пообещать, что сейчас он отведал две тысячи пятьсот четвертый вид яда.

— Нет, это тонизирующее, — сказала я. — Для нашего ритуала тебе пригодятся силы.

— Меня оскорбляет, что ты не хочешь поделиться подробностями. Я бы мог подсказать тебе или же исправить возможные ошибки.

Но было видно, что мага так и распирает от любопытства.

— О, поверь, когда придет время, ты поймешь, что надо делать. Ты отнюдь не безнадежен. Что, больше не будешь?

На дне чашки оставался буквально глоток, и я допила зелье. Мне тоже не помешают силы. День и ночь будут долгими.

— Знаешь, я думаю, что ситуация складывается странная, — сказала я и начала неторопливо раздеваться.

Мерлин хмыкнул, а взгляд зажегся. Я уже видела это выражение, когда накладывала первый приворот. Хорошо.

— Нет, серьезно… Я не могу понять, что за порошок бабушка всыпала в мое приворотное зелье. Запах был прекрасный: похоть, страсть, желание… такой мощный коктейль, не идет ни в какое сравнение по силе с тем приворотом "на коленке", который я в тебя бросила. Но я не вижу признаков. Вы оба как-то слишком спокойно меня встретили. И, главное, я сама не чувствую того восторга, который обычно сопровождает приворот.

Мерлин пожал могучими плечами.

— Что? Ничего не хочешь сказать о любовной магии?

— Не специалист, — коротко бросил он.

— И правильно. Будем работать с тем, что есть, — сказала я и предстала перед ним в первозданном виде.

— Ты что, собираешься…

Я тяжело вздохнула: как же туго до него доходит.

— Обычно в это время я собираюсь раскладывать морковь для подкормки единорогов, но после твоего появления вся моя упорядоченная жизнь стремится к хаосу. Сейчас я собираюсь провести сложнейшие магические манипуляции. Для соединения сущностей я применю переход от высшей и совершенной онтологической ступени универсума к менее совершенным и низшим ступеням. В основе ритуала лежат примитивные движения, но тебя не должна вводить в заблуждение их простота. Колебания наших тел войдут в резонанс с колебаниями душевных порывов. Соединение будет полным, я буду все контролировать.

— То есть ты собираешься заняться со мной плотскими утехами.

— Ты что, прослушал теоретическую часть? Но, в общем-то, простыми словами, да. Так я и собираюсь поступить. Если так будет легче, то могу пообещать выйти за тебя замуж, — улыбнулась я.

— Но ты же врешь, — От избытка чувств Мерлин сбросил с себя магические путы… и немедленно был вытеснен Нилремом.