Так. Откуда вокруг взялось столько ведьм? Нет, я не разрешала. Я чувствую отголоски собственных эмоций. Удивление, раздражение, но какие-то странные: как затихающее эхо не похоже на настоящий голос, так же и они не будоражат, не затрагивают глубинных струн. А потом… Потом был черный, удушливый дым пожара. Возвращение зимы, что царила в этих местах до моего вмешательства, и пустота. От моего заповедника не осталось ничего, только черные вихри от боевых заклинаний. Я увидела замерзшую в пруду русалку, заброшенные норы гномов, птенцов птицы Гамаюн, что так и не смогли вылупиться из яиц.

Я очнулась в кресле-качалке и резко дернулась. Ксенофонт свалился с коленей и посмотрел на меня с укором.

— Видимо, это была плохая идея, — сказала я ему, потирая лоб. — Не будем дергать разъяренного мага за артефакт.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы восстановить дыхание. Ноги и руки дрожали неприятной мелкой дрожью.

— И как только прорицатели справляются? Ужасно.

Я качнулась в кресле, глядя на кота. Тот презрительно скривился, выражая недовольство моим поведением: потревожила бедняжку — нет тебе доверия.

— Забирайся, — сказала я и приглашающе похлопала ладонью по коленке. — Мне нужно немного посидеть после увиденного. Осмыслить.

Ксенофонт смилостивился и решил меня простить. Он долго устраивался, а потом выпустил когти для верности, чтобы я даже не помышляла о резких маневрах.

Я собиралась возмутиться, но вместо этого вновь улетела. И снова семейный ужин. Я парю над столом, другая я в окружении любопытных ведьм, выжидающих удобного момента, чтобы если не затеять революцию, то засыпать вопросами. Положение по-прежнему отчаянное.

"Только ничего не говори про артефакт, — мысленно кричу я. — Мы же видели, к чему это приведет? Ты же знаешь то же, что и я".

Хотя странно, я не проявляю никаких признаков дополнительного беспокойства. Сижу себе, как будто не видела, к чему все идет.

Неужели это у провидцев всегда так, видение прокручивается не по одному разу? Если в первый раз не дошло, то можно прочувствовать и осознать во второй раз и закрепить в третий? Или же разворачивающимся передо мной картинкам есть другое объяснение? Знать бы только, какое…

Тем временем беседа катилась по проторенному пути, повторяя все изгибы. Я парила, изучала себе цветочки на сервизе. Так. Кажется, в прошлый раз не было супницы с отбитым краем. Салфетки. Они были свернуты треугольничком. А не так, как сейчас: прямоугольники с отогнутым краем. Или мне это только кажется…

Да, память ужасно ненадежная штука, так и норовит что-то выкинуть.

— Так для кого предназначался приворот? — спросила бабушка с милой улыбкой.

И тут меня прошиб холодный пот. Фигурально выражаясь. Воля не может потеть. Но ощущение непередаваемое, поскольку в "прошлой" версии этот вопрос задавала ма.

И вдруг я за столом ни с того ни с сего… открываю рот и выкладываю все про Мерлина. То есть вообще все.

А мама с бабушкой хихикают таким безумным ведьмовским хихиканьем и потирают ручки. Так… все ясно, я выпила из синего бокала, в который бабушка заботливо подлила "водички". Нет, у моих родственниц нет не только совести и представления о личных границах. Я даже не могу представить, как можно было бы измерить всю глубину бесцеремонности и порочности. Применить чары на семейном ужине ради выуживания информации и удовлетворения простого любопытства.

И как мне вообще в голову могло прийти сесть с ними за один стол, не приняв разнообразных мер предосторожности? Проживая на природе, в окружении разнообразных магических тварей как-то расслабляешься, и чувство опасности притупляется.

— Как оригинально, маг, привязанный к башне, — восхитилась мама.

— Да, еще и с расщеплением личности на две, — с научным интересом заметила бабушка.

Они поднялись из-за стола.

— Обезьяны, — скомандовала ма. — Несите нас к башне.

В моем видении мы не долетели. Силы неба и земли, я конечно, понимаю, что прорицание крайне туманно. Но не настолько же.

Следующая картинка. Я стою на выжженной земле. Мой прекрасный лес исчез, и снова вихри остаточных боевых заклинаний метут черный пепел. И какие-то маги с ведьмами проносятся туда-сюда. В общем, вид такой, как будто мир разрушен до основания.

Я снова оказалась в кресле-качалке и рванулась из него так быстро, как это в принципе возможно. Ксенофонт снова свалился на землю.

На этот раз он дернул хвостом и удалился, не оглядываясь.

Я с опаской уставилась на бабушкино кресло. Опасная штука. Из-за сидения и малоподвижного образа жизни возникают всякие нехорошие побочные эффекты. Ясновидение, подумать только. Очень осторожно, экономя движения, я ощупала лоб. Вроде все как обычно, гладкая кожа. Но возможность появления на лбу третьего глаза меркла в сравнении с перспективой семейного ужина. Как бы беседа ни повернулась, это приведет к пожару и разрушению заповедника.

Даже если я наложу на себя все известные защитные чары и напьюсь эликсиров, это не может гарантировать стопроцентную защиту от объединенных колдовских усилий матушки и бабушки.

Я решила немного пройтись, чтобы собраться с мыслями. Итак, если представить все это как задачку. Дано: с одной стороны, маг с раздвоением личности, привязанный к башне. Он нынче пребывает под двойным приворотом. Также известно, что он может дойти до хижины номер один. С другой стороны, мама, бабушка, добрая половина поголовья летающих обезьян плюс оборотень, неудачно умыкнувший артефакт могущественного и злопамятного мага. Исключим из нашей задачи наличие шестерых детей-волчат.

При сложении мамы, бабушки и оборотня с артефактом получается ноль вместо заповедника.

При сложении бабушки, мамы и мага с башней и раздвоением личности также получается ноль из заповедника.

Мой разум пытался объять это необъятное уравнение и найти решение, не приводящее к катастрофе.

В хижину я заходила в смятении. Все мои девять чувств кричали об опасности. Взгляд упал на табакерку с духом. Что-то последнее время он себя подозрительно тихо ведет, не бубнит, не возмущается…

Я взяла коробочку и стала крутить ее в руках.

— Послушай, дух, — сказала я. — Хочешь получить свободу?

Табакерка излучала скепсис, но при этом выглядела заинтересованно. Даже слегка нагрелась от любопытства.

— С одним небольшим нерушимым условием…

— Имя не скажу, — быстро откликнулся дух.

— Его и не придется называть.

— Опять ты издеваешься, зловредная ведьма. Мои мучения невыносимы, — заныл пленник табакерки.

— Честное ведьмовское слово. Никаких трюков и каверз. Нужно, чтобы ты на некоторое время занял двух ведьм, не дал им заскучать…