- Я ничего о ней не знаю. Даже не догадываюсь, кто это могбыть и где Гриша с ней встретился. Я знаю дату рождения Юли. И если честно,затрудняюсь представить этот роман. Мы тогда жили в такой глуши, все на виду...Кто поймет наших мужчин, - без горечи заметила она. - Я думаю, Гришу всю жизньпреследовало чувство вины, я даже уверена, он считал себя виноватым в том, чтонаш ребенок умер. Я ведь была беременна, ребенок родился и умер через неделю. Аеще через неделю появилась на свет Юля, боюсь, для него это было.., как бы этосказать.., карой. Скорее всего из-за этого он прекратил отношения с тойженщиной, если они вообще были длительными. Но мысль о том, что его дочь растетбез отца, должно быть, мучила его всю жизнь, вот он и выдумал племянницу. Хотяв больнице он мог сказать мне правду, я бы поняла... И включить ее в завещание.Но он этого не сделал. Наверное, у него была причина или он считал, что была...В любом случае я обязана помочь Юле.

- Значит, вы уверены, что сюда ее привез сосед?

- Конечно. Послушайте, надо немедленно найти Юлю.Сообщить... Бог мой, у меня голова кругом. - Она потерла виски, руки ее нервновздрагивали, выглядела она неважно, должно быть, действительно плохо себячувствовала.

- Боюсь, Юле известно, что ее отец погиб.

- Что?

- Я обнаружила труп на скамейке в сквере, а через несколькоминут там появилась Юля.

- Она видела? Она видела? - почти крикнула Нина. - Оназнает, что это ее отец? Но почему скрыла от меня?

- На эти вопросы я вряд ли смогу ответить, пока не поговорюс ней. Когда вы видели ее в последний раз?

- Час назад. Она собиралась смотреть телевизор, потом вдругрешила прогуляться. Я стараюсь ей не возражать, она и так чувствует себянеловко в нашем доме.

- Нина Константиновна, - вздохнула я. - Скажите, почему вывсе-таки решили оставить девушку у себя?

- Разве не понятно? - чуть не плача, покачала она головой. -Я очень любила мужа, и этот ребенок.., кем бы она ему ни доводилась, я должнаей помочь. Вас это удивляет?

- Ваше желание помочь - нет, - усмехнулась я. - Но помочь -это вовсе не значит поселить у себя и уделять ей внимания едва ли не больше,чем родной дочери.

При этих словах Нина вдруг бессильно уронила голову на рукии заплакала. Я хотела позвать домработницу, чтобы она принесла воды, но Зотовауспокоилась и без моей помощи. Вытерла лицо ладонями и пробормотала:

- Это моя ошибка. Поверьте, я считала, что поступаюправильно. Должно быть, дорога в ад действительно выстлана благими намерениями.

Признаться, это заявление меня слегка удивило, конечно,убийство и предстоящее следствие не бог весть какой подарок, но, в концеконцов, погиб человек, которого Нина едва знала, так что до ада все же далеко.Или она имела в виду совсем другое? Нечестность Юли, скрывшей от нее наличиеродного отца, которого почему-то выдавала за соседа, точнее, он сам такпредставился, если верить Нине. Допустим, бровастый считал, что сирота вызоветбольше сочувствия, вот и решил стать на время соседом, убедив дочь молчать?

- Юля рассказывала вам о родителях? - спросила я.

- Она избегала разговоров о них, я считала, что воспоминанияпричиняют ей боль, и не настаивала.

- Нина Константиновна, вы понимаете, что и Юля, и ее отецпреследовали некую цель?

- Наверное, так оно и есть, - с горечью кивнула она. - Я-тосчитала, что просто помогаю бедному ребенку. Я бы помогла в любом случае, вратьбыло необязательно. Что теперь будет? - вдруг спросила она.

Вопрос, признаться, сбивал с толку, если, конечно, не былриторическим.

- И у вас нет никаких догадок, что это могла быть за цель? -не отставала я.

- Понятия не имею. Наверное, деньги, что же еще?

- Нина Константиновна, скажите откровенно, - не выдержала я,- вас шантажировали?

- Нет. Да это было и ни к чему. Я же сказала, я бы и такпомогла. К тому же шантажировать можно, имея на руках какие-то документы,что-то компрометирующее меня или моего мужа, но.., ни о чем подобном я не знаю.Да и откуда бы взяться каким-то документам в Екатеринбурге? Допустим, онирешили убить меня и мою дочь, - вдруг заявила она, глядя мне в глаза, - желаязавладеть деньгами мужа, но им это вряд ли бы удалось, ведь то, что ГригорийПетрович Юлин отец, надо еще доказать.

- Но подобная мысль все же приходила вам в голову? -осторожно спросила я, она пожала плечами.

- Раньше - нет. А теперь я готова поверить чему угодно.Зачем им понадобилось врать?

- Лена звонила? - решила я сменить тему.

Нина Константиновна покачала головой:

- Нет. Послушайте, Оля.., можно мне вас так называть?

- Конечно.

- Боюсь, что с моим ребенком случилась беда.

- Что вы имеете в виду? - насторожилась я.

- Ее мальчик погиб. Вы ведь знаете? Витя Симушин. Онивстречались. Я думаю, ее отъезд как-то связан с этим, понимаете? Она выдумалакакую-то подругу, а на самом деле просто прячется. Я боюсь обращаться вмилицию, боюсь, что дочь.., как бы это сказать.., замешана в чем-тонеблаговидном. Нет-нет, я не считаю ее виновной, боже избави, я просто думаю,дочь напугана. Господи, почему дети так жестоки? - всхлипнула она. Лицо ееисказилось от страдания, она закрыла его ладонями, но опять очень быстросправилась с собой. - Она могла бы мне рассказать, и я.., я бы обязательно ейпомогла, а теперь я не знаю, что предпринять.

- Обратиться в милицию.

- Не сделать бы хуже. Оля, вы.., вы согласны мне помочь? - струдом произнесла она, с сомнением глядя на меня.

- Найти вашу дочь? - уточнила я.

- Да, - кивнула Нина, а я подумала, что история повторяется.Совсем недавно ее сестра просила о помощи, и у нее, так же как и у Нины, былапричина не обращаться в милицию.

Нина Константиновна ждала ответа. Я пожала плечами.

- Собственно, я здесь, чтобы помочь вам.

- Спасибо, - сказала она, пожимая мне руку, а я невольноусмехнулась.

- Не спешите благодарить. По опыту я знаю, люди не противтого, чтобы им помогли, но на их условиях: сюда не лезь, об этом неспрашивай... Вы бы очень облегчили мне жизнь, ответив на мои вопросыоткровенно. Я ведь все равно все узнаю, только потрачу на это много времени,которое, кстати, можно было бы употребить с большей пользой.

Она очень внимательно посмотрела на меня, на мгновение мнепоказалось, что она колеблется, более того, почти готова рассказать что-товажное, но... Нина покачала головой и заметила серьезно: