Как будто попал в другую реальность: здесь у моей сестры за один вечер появилась подруга, а я влюблен, как сумасшедший школьник. Увы, не в собственную невесту. На осознание этого факта хватило двадцати минут и одного совета “подумать”. На то, чтобы решить, что с этим делать придется потратить больше времени.

– Матвей, во двор не въезжай. У нас все машинами забито, возможно, даже выезд. Высади здесь, – указала рукой на автобусную остановку, – я дойду.

– Не дойдешь, – одну среди ночи точно не отпущу, как хочет. С ума сойду от беспокойства.

Крутанул рулем и въехал в узкие дворы нового жилого квартала, за очередным поворотом едва не вписался в пятую точку припаркованной прямо среди дороги машины. Это что еще за хрень?

– Я предупреждала, – ехидный голос с заднего сидения. – Спасибо, что подвезли. Приятно было познакомиться. Дальше сама. Всем спокойной ночи.

Щелкнул замок и в салон ворвался порыв ледяного осеннего ветра.

– Ань, посидишь пять минут? Провожу.

– Да хоть двадцать пять, – махнула рукой сестра и уткнулась в свой вновь обретенный телефон.

Двадцать пять слишком мало, если я дорвусь до Ларисы, возьму отпуск минимум на неделю и выключу все телефоны. С трудом вытащил себя из фантазий: необитаемый остров, никакой одежды и… в два шага догнал женщину. Она зябко куталась в пальто.

Жаль, я не взял с собой шарф.

Матвей

– Всё, пришли, – Лариса остановилась в свете фонаря около типового подъезда: пандус, две ступеньки и небольшая крыша над крыльцом. Четвертый. Мысленно записал и запомнил. Я давно поднял её документы из архива, но подъезд в прописке не пишут.

– Хорошо, – ноги приросли к асфальту.

– Иди, дальше я сама.

Мы попали в романтический фильм. Эта сцена перенесена на экраны сотни и тысячи раз. Мягкий свет фонаря, темные глазницы окон и хрупкая женская фигура в темном пальто. Она оборачивается ко мне, мягкие тени на лице и улыбка. Искренняя и теплая, холодный воздух не мешает ей согревать меня.

Матвей, ты поплыл. Понимаю это ясно и четко, но ничего не могу сделать, кроме короткого шага навстречу.

– Иди домой, Мэт, – она тоже делает шаг и мы замираем под фонарем.

– Не хочу, – беру за руку и переплетаю наши холодные пальцы. Как хорошо, что никто из нас не надел перчатки. – Дома нет ничего, что меня радует, и никого.

– А здесь? – улыбка исчезает с губ. – Есть ли хоть что-то в этом мире, что тебя радует, Матвей Власов?

– Ты, – сжимаю её пальцы сильнее. – Я подумал пока ехал сюда, как ты и советовала. Понял одну вещь. Я влюбился. Влюбился в тебя, как школьник, и как школьник же стою среди ночи под фонарем, несу полную чушь и не могу уйти.

– Ты как себя чувствуешь? – свободной рукой коснулась моего лба. – Жара нет, тогда откуда бред? – смотрит пристально и снова не улыбается. Улыбнись, наконец, Лариса. Почему-то кажется, что если она сейчас улыбнется, я все-таки смогу отпустить её и уйти домой.

– Это не бред.

Она убирает руку и отстраняется. Я не позволяю расцепить наши руки, сжимаю сильнее.

– И что с этим делать?

– Я сам не знаю. Может, дашь еще один хороший совет? – улыбаюсь вместо неё.

Задумчиво смотрит. Изучает взглядом. Чувствую его на своем лице, как будто кто-то водит по нему кисточкой. Щекотка по лбу, вниз по переносице к губам и подбородку. Лариса сканирует меня, как фантастический детектор, пытается понять вру или нет. Бояться нечего, впервые за долгое время я честен на все сто.

Быстрая улыбка, как печать доверия. Прошел проверку, молодец.

– Я не могу ничего решить за тебя, Мэт. Это твои чувства и твоя жизнь, меня в ней нет.

Что она делает? Приближается ко мне и, встав на носочки, целует в щеку. Так легко и невинно, а меня будто током в макушку ударило, пролетело до пяток и приварило к земле.

– Искренний Матвей Власов мне сегодня очень понравился, – шепот на ухо.

Она легко освободила пальцы из моей ослабевшей руки и сбежала в подъезд.

Кино закончилось. Вернулась реальность вместе с одиночеством и пронизывающим насквозь ночным ветром.

Несколько минут я, как осел, смотрел на двери подъезда.

Лариса

Влетела в подъезд с безумной улыбкой на губах. Не смогла преодолеть расстояние от двери до лифта, прижалась спиной к холодной стене и выдохнула. Колени дрожат, как перед первым выходом на паркет. Что я только что сделала? Дала ему надежду?

Сердце в груди колотится, как безумное. Влюбленный школьник? Похоже, нас здесь двое. Отлично, ему за тридцать, мне скоро тридцать. Пора бы уже повзрослеть. Но нет, он нелепо признается в любви, я целую его в щеку перед дверью своего подъезда, как будто дома меня ждет строгая мама, которая не велит встречаться с мальчиками. Что может быть глупее?

Смех, веселый и нервный одновременно, все-таки вырвался наружу. Несколько минут стояла так, смеясь, как сумасшедшая. Хорошо, что ночь. Соседи точно вызвали бы мне скорую и отправили в надежные руки психиатров.

Матвей Власов, этот лоснящийся сытый котяра, способный завалить в постель любую, кто ему приглянется, и вдруг влюбленный школьник.

Вы только подумайте!

Кстати о том, что дома ждет мама… Эдельвейс голодный!

***

– Добро пожаловать домой!

Печально посмотрела на спускающийся со стены кусок обоев и на маленькую кучку в центре прихожей. Браво, Эдельвейс.

Кот встречать не вышел. Вместо этого сидел с обиженным видом на кухне, помахивая кончиком роскошного пушистого хвоста.

“Загуляла? Забыла накормить? Лови обраточку, Лариса. Еще раз и нассу в любимые туфли!” – я легко перевела с кошачьего недовольное урчание.

Через четверть часа, когда я с блаженным лицом и влажными после душа волосами готовилась рухнуть на свою новую двуспальную кровать, пришло сообщение с незнакомого номера.

“Это Матвей. Аня просила тебе передать, что мы дома. Все в порядке. И запиши мой номер. Я твой уже записал”

На кровать я все-таки рухнула, вновь с идиотской улыбкой. Не буду отвечать. Показала смартфону язык и рассмеялась. Устроившийся на подушке Эдельвейс посмотрел на меня, как на сумасшедшую.

“Уже спишь? Приятных снов”

Через пару минут снова пискнул.

“У меня есть шансы?”

Немного подумав, написала короткое:

“Из нас двоих ты не свободен”

Засунула телефон под подушку с Эдельвейсом и устроилась на своей. Спать.

***