Воскресенье. Но пусть уезжает. Я хочу переболеть это всë без него. Собраться и снова быть его женщиной. Такой, какая ему необходима. Этому мужчине хочется служить. По-женски. И патроны подавать, и кашу варить, и как ведьме шипеть и огрызаться на всех, кто посмеет нарушить его спокойствие. Сейчас — на себя.

Я закрываю в себе обратно всё чуланы с темнотой, что открыл вчерашний день.

Надо думать о хорошем.

Тренировать детей?..

Если я возвращаюсь в спорт, хоть и не полноценно, надо работать с телом более серьёзно.

Открываю шкаф со спорт-питом Бессо.

Гибкость и эластичность связок надо подкачать, чтобы не было травм.

— Вот это…

Достаю эластин, гиалуронку, аминокислоты, протектор… Периодически пропиваю по старой памяти. Сейчас опять самое время.

От решения в крови курсирует азарт. Я люблю спарринги…

Привожу себя в порядок — собираю волосы в хвост, надеваю красивый спортивный костюмчик, облегающий фигуру, белые кроссовки, наушники, рюкзак…

Полноценную тренерскую нагрузку я брать не готова, но с удовольствием поработаю с детьми на подхвате.

До школы иду пешком. Здесь сегодня тихо. Детей нет. Выходной.

— Здравствуйте, — киваю молодому охраннику на входе.

— Здравствуйте, Аиша Артуровна.

В конце коридора начинает работать дрель.

— А что там у нас?

— Бессо Давидович там что-то… мутит.

— Ясненько.

Прохожу по коридору до конца. Заглядываю внутрь. Маленький зал на три окна.

Бессо задумчиво оглядывает стену.

— Привет!

— Как хорошо, что ты пришла. Смотри… Этот зал у нас не используется. Если здесь поставить гипсокартонную перегородку получится как раз кабинет и небольшое помещение для…

— Тренинга.

— Да!

— Отлично было бы.

— Вот я и думаю, как ставить перегородку — чтобы вход был в помещение, а оттуда в твой кабинет или наоборот.

— Наоборот. Вход в кабинет, оттуда в тренинг.

— Понял.

— Помочь?

— Да нет, я сам. Сейчас обозначу всë, и на завтра вызову бригаду.

Обняв на мгновение сзади за талию, прижимаюсь покрепче.

— Я — в тренажерке.

— Скоро приду.

Размяв тело, подпрыгиваю на брусья. Несколько раз подтягиваюсь, закидываю ноги на планку, повисаю головой вниз. Сложив руки на груди, качаю пресс, поднимая себя вверх.

В какое-то мгновение ловлю дискомфорт. Перехватываюсь руками за планку и подтягиваюсь. Сажусь на планку сверху, оглядываю тренажёрный зал.

В дверях Рустам. Такой… явно не в форме. Под глазами мешки, одет небрежно, выглядит на десятку старше, чем обычно.

Сгрупировавшись, падаю назад и сделав сальто, встаю на ноги.

— Доброе утро, — делаю в его сторону несколько шагов.

— Доброе утро. Не слишком-то щадяще для беременной, Аиша.

— Что, простите? — взлетают мои брови.

— Или ещё пока — нет? — пытливо прищуривается.

Обескураженно хмурюсь.

— Это хорошо… — задумчиво.

Ненормальный.

Такое ощущение, что весь мир вокруг меня, вдруг решил обсуждать только эту тему.

Тесня его, в зал заходит Бессо.

— Ты что-то хотел, Рустам?

— Ко мне зайди, — цедит он.

— К тебе — это в мой директорский? — с неуловимой каплей яда.

— Теперь — мой, — отворачивается, уходит.

Бессо, прижимая меня к себе, заглядывает в глаза.

— Всё хорошо, родная?

Кивая ему, целую в шею. Родной…

Чувство вины, схватив за горло, беспощадно душит.

Я знаю, что оно иррационально и никакой моей вины в моей ситуации нет. Но… Но. Оно начинает превращать наши отношения в ад. С этим нужно что-то делать.

Он целует меня в сдавленную и выпирающую над спортивным топом грудь. Я его — в висок.

Становится чуть легче…

Он уходит вслед за Рустамом.

А я, потеряв силы, прихватываю эспандер и иду в тренерскую Бессо.

— Это что? — поднимаю взгляд от бумаг на Рустама.

Перечитываю ещё раз.

С октября расформированны шесть младших групп с обучением по квотам.

— Рустам?.. А кто на соревнования поедет, по твоему три-четыре года спустя?

— Я наберу платников.

— Откуда ты их наберешь — из мешка деда мороза? Эти дети прошли серьёзный отбор. И плотно тренируются. Они мотивированны и талантливы. Тех, кого наберешь ты — нулевые, половина сбежит через пару месяцев, а вторая половина половина, как только родители потеряют интерес и не захотят платить дальше. Или — не смогут.

— А вот посмотрим!

— Мы уже с отцом «смотрели».

— А я сам ещё разок посмотрю.

— Посмотришь. Только эти-то уже не вернутся. Часть бросит, часть расхватают другие школы. И через три года нас некому будет представлять на соревнованиях.

— Я всë сказал! Будет так!

— А это что?? — устало смеюсь я. — Старших на ММА? А ты у них спросил хотят ли они? Поедут ли они? В контракте этого нет.

— Надавим.

Блять, на мозг себе надави!

— ММА? Полноконтактный бой с ударной техникой… Чисто комерческая история. — Это травмы! Мы выведем их из строя.

— Зато большие бабки!

— Нет… — качаю головой. — Этого не будет. Что ж ты сам в ММА не пошёл?

Рву пополам документы.

Улыбаясь, протягивает мне ещё один экземпляр.

— Вот так, Бессо. Ты бьешь по мне, я по тебе, — разводит руками. — Или ты думал, я спущу тебе с рук то, что ты расстроил мою свадьбу.

— То есть, еë расстроил я, а не тот факт, что ты позволил себе избить женщину?! — с истерикой усмехаюсь я.

— Я допустил ошибку. Я её исправил как мог. А ты продолжаешь меня топить этой историей!

— Нет, Рустам. Я всего лишь не позволил тебе порочить Ростовскую! Я обещал ей защиту от тебя. Это дело чести. А хотел бы утопить, рассказал бы Хасану сам про твои подвиги. Так что — не путай!

— Ну так тебя это не спасёт, братишка! — взрывается он, не слушая меня. — Я хотел по-человечески. Но сейчас, мне всë равно, после твоих ударов в спину. Ребёнок! Пф! Тоже мне — сложность. Да я буду драть баб налево и направо, пока одна из них не залетит, а потом женюсь на той, у которой будет мальчик. И школа всë равно будет моей! А ты… ты будешь работать на меня. Или — пойдёшь нахер. Ты меня знаешь, я во всём иду до конца. В отличии от тебя. Потому и — я чемпион, а не ты.