Вырывает у меня из рук пачку, считает пустые окошечки.

— Так…

Срывается с рук. Достаёт второй точно такой же стандарт из сумки. Хмуро смотрит на него.

— Что такое?

— А я не помню… — сглатывает она. — Не помню, хоть убей. Ещё и с двумя стандартами теперь.

Опять начинает считать.

— Боги… Какого числа мы первый раз занимались сексом? Черт, — сжимает переносицу. — Ты совсем мне голову закружил. Так нельзя. Может мне трубы перерезать?

Всë внутри у меня дёргается болью от этого решения.

— Не надо, — выпаливаю я.

— Ну а почему нет? — пожимает плечами. — Лучше, чем каждый раз нервничать.

— Не надо, пожалуйста… — закрываю глаза ладонью.

— Я же всё равно не рожу, Бессо! — начинает нервничать она.

— Ты можешь выносить. Не идеально, но можешь.

— О чем это ты?? — застывает еë лицо.

— Не сердись на меня, пожалуйста, — сдаюсь я. — Я наткнулся на твои документы, когда вещи собирал. Сфотал. Показал хорошему врачу, чтобы понимать суть проблемы.

— Что?!

— Как ты посмел?! Я же ясно попросила не лезть в детали! Это личное! Ясно?! Личное!! Знакомо тебе такое слово, Бессарион? Ты совсем края потерял!! Ты превратил нашу историю в мой эпикриз!

Задохнувшись от шока, понимаю, что ору на него.

— Для чего ты постоянно тычешь палкой в мои больные места?! Тебе в кайф?? Тогда я очень ошиблась в человеке…

От возмущения, не могу вдохнуть достаточно кислорода.

— Боже… — раскрывая ладони, зажмуриваюсь. — Зачем я кричу? Я могу всë сказать спокойно…

— Аиша… — мягко.

— Не перебивай меня! — рявкаю я. — Я не всë сказала. Нет… Я всë сказала.

Слепо оглядываю комнату. Куда я что положила?

Выдергиваю из шкафа брюки.

— Так, стоп! — теперь он раскрывает ладонь, пытаясь притормозить меня.

— Я в таком тоне говорить не хочу. В другом — не могу, — хриплю я. — Хочу уйти!

— «Шаг назад», Аиша. Два шага, три… И давай заново!

— Десять, — цежу я.

Не соображая, веду по поясу брюк, пытаясь нащупать молнию. И не чувствую ничего онемевшими пальцами.

От какой-то парадоксальной беспомощности на глаза наворачиваются слезы. Я словно лечу опять в прошлое, в пропасть, в истерику.

Я уже так далеко была от этих всех состояний, что просто в шоке и ужасе наблюдаю за своим неконтролируемым эмоциональным падением.

— Аиша, я виноват. Прости меня! Не хотел задеть.

— Не говори со мной! — пытаюсь отгородиться от него раскрытой ладонью.

Не прикасайтесь ко мне. Не толкайте меня туда.

Нужно просто замолчать и оглохнуть, это всегда помогало. Сжимаю челюсти. Сорванно и тяжело дышу носом.

Нет… Я туда не упаду. Смотрю сквозь Бессо, пытаясь замедлить и успокоить дыхание.

Вырывает у меня из рук брюки, бросая их на кресло.

— Иди сюда! — требовательно.

Пытается поймать мою руку за запястье. Вращение, давление, рывок, — на автомате освобождаюсь от захвата. Перехватывает жёстче и увереннее. Мои мозги не включаются, но тело всë помнит. И реагирует как на противника.

Цепляя его ногой под колено, толчком в грудь отправляю в полёт на диван. Но ухватив за лацкан, он весом утягивает меня сверху на себя.

Рыча от ярости, уворачиваюсь от захвата и ловлю его на удушающий, сцепив руки в замок и вжимая предплечье в горло.

Он расслабляется, позволяя себя душить. И просто ласково гладит моë предплечье, давящее на сонную артерию.

Отдергиваю руки от его шеи.

— Я не прав, прости меня… — хрипит он.

Эмоции выплеснуты. Обессиленно лежу на спине, вдыхая запах его волос.

— Не надо никуда уходить. Лучше кричи…

Я не хочу кричать, просто слезы текут от эмоционального выплеска.

Я ненавижу это — потерю контроля над эмоциями.

Разворачивается, обнимает меня.

Губы гладят лицо, размазывая слезы.

— Я ранить не хотел.

— Мы поторопились так резко сблизиться.

— Нет! Господи!! Нет… Не говори так.

— Послушай меня, — ласкаю его по волосам. — Про все эти вероятности я знаю. Но второй раз я в этот ад не пойду. Я не вынесу. И даже пробовать не стану. На свете достаточно детей, Бессо. Если уж сильно захочется, я найду кого любить. То, что хочешь своих детей — понимаю. Поэтому прекрати невестой называть. Замуж за тебя не пойду. Рядом — буду. Пока это будет необходимо нам двоим. Потом…

— Замолчи, пожалуйста.

— Это правда. Она должна быть оговорена. Детей не будет, брака — тоже.

— Брака-то почему??

— Потому что я тебя люблю, Ахметов. И желаю тебе семьи. Полноценной.

— Какая — полноценная — без любимой женщины?

— А это проходит, Бессо, — зло ухмыляюсь я. — Как эксперт утверждаю.

— Ложись-ка спать, женщина, встаёт он.

— А ты?

— А я подумаю…

— О чем?

— Как любить тебя ещё сильнее, чтобы ты не оставила меня. И обещаю больше не касаться этой темы. Никогда. — Обещаю больше не истерить при тебе. Никогда! — отворачиваюсь к стене.

Ну почему мне так стыдно?

Ведь я же права…

Очень неловко. Я словно с похмелья. Пью приготовленный им кофе. И хочется укрыться от его внимательного взгляда, который похож трепетные прикосновения к птице, которую страшно спугнуть.

— Ты прости меня, Бессо, — опускаю взгляд. — Я наговорила… Мне жаль.

Я себе неприятна после вчерашнего срыва. И очень сложно находиться рядом с ним. Потому что такую себя рядом с ним я видеть не хочу.

Он молчит. Хмурится. Смотрит в окно.

Мысленно обвожу его идеальный профиль.

Сжимает мои пальцы.

— Ты только не уходи, Аиша. У тебя есть право на ошибки. Я их приму. Дай мне такое же, пожалуйста. Я не идеален.

Мне хочется к его ногам.

И я сажусь на ковёр, кладу голову ему на колени.

Чувствую, как он выдыхает.

Трусь щекой о бедро, ширинку, обнимая за талию, прижимаюсь к животу, стоя на коленях.

— Мне пора… — гладит меня по волосам.