– А с мужиком этим что потом было? – полюбопытствовала она.

– Не помню, – пожала плечами Лёка. – Расстреляли, кажется.

– Очень правильно поступили! – сказала Снежана зло. – Он был псих, туда ему и дорога! Но женщин не похищают, чтобы помешать им сделать аборт! Их похищают психи, вроде того, о котором ты рассказала, или из-за денег…

На этом слове Снежана вдруг осеклась. Ей опять стало жутко.

А ведь верно! А ведь может быть!..

Снежана впервые за последнее время внимательно вгляделась в Лёку, благо та не мешала, а продолжала смотреть вдаль.

Никогда еще Снежана не смотрела на Лёку так – пытаясь ничего не пропустить, все понять. Как будто впервые увидала ее серое, мертвенное лицо, черные круги под глазами, чуть наклоненную в сторону шею. И кожа на шее какая-то странная, как будто чем-то обожженная. Что же с этой шеей должно было случиться, а? И эти глаза, всегда смотревшие мимо, вдаль! Раньше Снежана думала, что Лёка что-то рассматривает у нее за спиной, но теперь она знала точно – за ее спиной только темная стена, и рассматривать там нечего! А Лёка смотрела так, будто силилась увидеть что-то очень-очень важное. И разве она, Лёка, здесь, в этой комнате? Кажется, нет. Кажется, частично здесь, а частично где-то далеко.

Блин – Лёка тронулась! Точно тронулась! Как же она, Снежана, раньше этого не поняла?! Еще на работу эту психическую взяла…

У Снежаны задрожали руки – она была во власти помешанной! И это объясняло все – и само похищение, и его причину. А еще это означало, что от Лёки можно ожидать чего угодно, быть может, самого худшего! И поэтому лучше было ее не раздражать. Мало ли какие идеи могут прийти в эту протекающую черепушку!

В конце концов, этот бредовый плен не может длиться долго! Вскоре ее начнут искать. Подчиненные мужа перевернут маленький городок вверх дном и, конечно же, спасут ее! Главное, чтобы эта припадочная не удавила ее раньше и не сделала из ее кожи себе одежку. Как в том фильме – «Молчание ягнят». Костя этот фильм очень любил, а Снежане он казался глупым и смешным. Теперь не кажется!

Нет, с психами шутить не надо! Лучше вести себя тихо и терпеливо ждать освобождения.

– Слушай, Лёка, мне бы чаю, – тихо сказала вмиг присмиревшая Снежана. – И поесть бы!

Лёка встала. Левой рукой она держалась за бок, как будто хотела согреть его теплом ладони.

– Хорошо! – сказала она. – Я сейчас сделаю чай и поставлю вариться кашу. Хочешь, книжку какую-нибудь принесу?

– Неси, – пробормотала Снежана. – И мне бы это… В туалет…

– Я дам тебе ведро, – сказала Лёка и вышла из комнаты.

1

О Снежане забеспокоились к вечеру того же дня.

В тот момент, когда пленнице удалось съесть первую ложку горькой, недосоленной каши, начальнику горотдела милиции Константину Петровичу Преображенскому сообщили, что на окраине города, невдалеке от кладбища, стоит пустая машина его жены.

Константин выругался и в раздражении начал названивать жене на мобильный телефон, желая узнать, какого хрена она бросила дорогущую машину там, где ее могут за полчаса разобрать на запчасти? В последнее время их отношения окончательно разладились, и от Снежаны можно было ждать любых закидонов. Мобильник жены оказался выключенным. Домашний телефон тоже молчал. Константин разозлился еще больше, но то, что у него есть причины бросать работу и начинать искать жену, ему даже не пришло в голову.

Рабочий день начальника горотдела в этот день закончился в девятом часу. Собираясь домой, Константин еще раз попытался найти взбалмошную супругу по мобильному и домашнему телефонам, а также позвонил тестю. Не найдя жены, Константин твердо решил устроить ей при встрече хорошую трепку. Но кое-что его все-таки смущало – брошенная машина. Именно это было совсем не похоже на Снежану – к дорогим вещам она относилась трепетно, и то, что жена оставила джип на окраине, было очень странно. Разумеется, никто не посмеет похитить автомобиль самого Преображенского! А вот разбить фару или лобовое стекло, снять или изрезать колесо, вытащить аккумулятор, нацарапать что-то гвоздем на капоте – запросто! И о чем только думает его дражайшая супруга?!

Приехав в пустой дом, Константин принялся обзванивать всех, у кого могла засидеться в гостях его жена. Он знал, что Снежана в ближайшие дни собиралась сделать аборт. Возможно, она сделала его как раз сегодня и сейчас пьет с кем-то водку и рассуждает о том, какой он, Костя, козел.

В тот самый момент, когда Снежана принялась упрашивать Лёку снять с нее наручники хотя бы на ночь, Константин начал волноваться. Все возможные телефонные звонки были уже сделаны. Результат – ноль! А знакомых без телефона у Снежаны не водилось уже много лет…

Те больницы, в которых могла сделать аборт его жена, были обзвонены тоже – и тоже безрезультатно. Константин позвонил даже в морг, но и там его жены, к счастью, не оказалось. Что делать дальше, Константин не знал. Выходило, что супругу ему своими силами не найти, нужно подключать к этому кого-то из своих подчиненных, а делать это очень не хотелось…

Привычки не приходить на ночь домой у Снежаны не было, но, к сожалению, все могло быть очень просто! Он сам за годы их не слишком удачного брака не раз погуливал на стороне. А если сейчас случилось наоборот, и теперь супруга банально развлекается с каким-то мужичком? В такие дела не стоило посвящать кого попало! В маленьком городе подобная история стала бы известна всем, а быть посмешищем-рогоносцем начальнику горотдела милиции не хотелось!

В половине двенадцатого Снежана все-таки уговорила Лёку снять наручники на ночь. Договорились, что ночевать она будет без наручников, но с запертой на ключ дверью, а днем Лёка будет ее приковывать к трубе опять.

В тот миг, когда Лёка расковала своей пленнице руки, начальник городского отдела с тяжелым сердцем вызвал к себе на дом двух оперативников, которым полностью доверял. Краснея и гневно сверкая глазами, он описал им ситуацию и велел срочно, но тихо, не поднимая лишнего шума, опросить свою агентуру – может, кто-то что-то слышал о его женушке?

Оперативники удалились, а подполковник Преображенский лег спать. Вставал он рано, а завтрашний день обещал быть тяжелым! Спалось ему плохо – он полночи проворочался, то погружаясь в полусон, то просыпаясь.

В нескольких километрах от него так же плохо спала и его жена.

Почти не спала и Лёка. Не доверяя Снежане, она притащила из сарая допотопную раскладушку и устроилась на ней прямо в коридоре, в метре от запертой двери в фотолабораторию. Ночью у Лёки разболелись почки, и заснуть она смогла, только выпив две таблетки просроченного анальгина из старых маминых запасов. Лекарств в доме оставалось совсем мало.

То ли анальгин помог, то ли боль прошла сама по себе, но Лёка задремала. Но даже засыпая, она не переставала думать о лекарствах. Ей все еще хотелось умереть, но теперь смерть надо было отсрочить. Теперь у нее была веская причина не покидать этот мир хотя бы несколько месяцев. А ситуация с лекарствами становилась критической. На сколько дней хватит того, что осталось? И как долго она протянет, когда лекарства закончатся совсем?