– Ну, ты загнул! – воскликнул следователь. – Поменять! Куда менять-то? У него и так все хорошо.

– Может, он решил завязать с Черемновым и работать только на себя?

– Тогда у Толи появляется еще один повод для убийства. Убить Гошу, чтобы дело продолжил кто-то из его родных.

– По-моему, вы болтаете ерунду, – прервала их Мариша. – Вас занесет в такие дебри с подобными рассуждениями!

– Так нам ничего не остается, кроме как рассуждать, – развел руками Эрик. – К сожалению, нам до сих пор неизвестна причина убийства. А без этого очень трудно выдвигать какие-либо версии.

– Кто там у нас еще остался? – поинтересовался Голубев, глядя в список обитателей дома.

– Инна, Ярослав, Елена и Марат, – перечислила Мариша. – Кто будет следующим?

– Давай Инну, – вздохнул Эрик. – Закончим с девушками, им, наверное, пора ложиться спать.

– Понял, – кивнул Голубев и скрылся за дверью.

Еремей лежал в кровати, глядя в потолок. Ему до зубного скрежета хотелось увидеть Веру. Но он не мог себе этого позволить. Вера попросила его, чтобы он остерегся от встреч в ближайшие дни. Лишние разговоры ей сейчас ни к чему.

Да, он все это понимал, но ничего не мог с собой поделать. Вера влекла его, как никогда раньше. Возможно, сказывалось осознание того, что она наконец-то свободна. Гоша больше не стоит между ними. И отныне никогда не встанет. Она – его женщина.

Еремею хотелось плясать от радости и кричать на весь дом, как он ее любит. Но единственное, что он мог сделать, это валяться на кровати и глядеть в потолок.

Глупцы! Спрашивали его о взаимоотношениях Веры и Георгия. Да что они вообще знают о взаимоотношениях? Только их поверхностную сторону. Не изменяла – значит, была хорошей женой. А изменяла – плохой. Откуда такие штампы? Можно быть верной женой и в то же время быть никакой супругой. И наоборот – изменять направо и налево, но любить мужа до умопомрачения.

Вера была чем-то средним. Она изменяла. И мужа не любила, хотя и была ему прекрасной женой. И он это знал. И ценил! Не про измену, конечно, а про супружеские качества. Интересно, кто-нибудь любит друг друга по прошествии многих лет совместного брака? Вряд ли… Хотя… Все возможно в нашей жизни.

Скорее бы сжать Веру в объятиях, целовать ее, называть при всех любимой! Осталось совсем немного. Вот закончится следствие, все устаканится, и можно будет жить спокойно, ни на кого не оглядываясь.

– Я так устала!

Это были первые слова, сказанные Инной, едва она опустилась на диван и стекла по нему, словно бесформенная кукла. – Такое впечатление, что весь день мешки таскала, – добавила она и несколько раз хлопнула ресницами.

«Да она еще ребенок! – вдруг подумала Мариша. – А утром казалась совсем взрослой…»

– Что нового? – она старалась держаться, но получалось это из рук вон плохо. Ее сжатые ладошки дрожали, а глаза постоянно наливались слезами.

– Вам нехорошо? – участливо спросил Эрик.

– Да, мне нехорошо! – с вызовом ответила она. – И как вы только догадались?

– Может, водички?

– Тогда уж лучше водочки! Бутылку. Хотя чего там – давайте сразу литр! Может, хоть тогда забудусь ненадолго.

– Пожалуйста, успокойтесь, мы хотим помочь, – заговорил Голубев. – Мы сделаем все, чтобы убийца вашего отца был наказан.

– И что это изменит? – глаза ее подозрительно заблестели. – Отец вернется? Поцелует меня, прижмет, скажет: кошечка моя пушистая!

– Нет, конечно, – растерялся следователь. – Но найти убийцу надо.

– Кому надо? Вам? Чтобы раскрываемость была на высоте? Да у вас одни отчеты на уме. Вся жизнь человека заключена в отчетах. А кем он был, что он делал – это все пустой звук!

– Но это наша работа… Мы должны ее выполнить.

– Плевать мне на вашу работу! Мне даже хочется, чтобы вы никого не нашли! Я сама разыщу этого урода и сама накажу его, как считаю нужным!

– Вам придется отвечать за это, – тихо сказал Эрик. – В нашей стране самосуд запрещен.

– А мне плевать! Людей убивать тоже запрещено. Но их убивают. Да что я перед вами распинаюсь! Сначала это ужасное утро. Потом ожидание полиции. Затем я немного прикорнула и во сне увидела папу. А когда проснулась, оказалось, что папы уже нет и никогда не будет! Мне очень хотелось сбежать из этого дома. Пойти куда глаза глядят. А оказывается, я не имею на это права. Меня, видите ли, должны сначала опросить! Дурдом! – выкрикнула девушка и разрыдалась.

Мариша спрыгнула с подоконника и подбежала к Инне. Она обняла ее за плечи и крепко прижала к себе.

– Не плачь, моя девочка. Все образуется. К сожалению, жизнь иногда проверяет нас на прочность. Тебе не повезло – проверка была слишком жесткая. Но все обязательно образуется. Ты молодая, красивая, выйдешь замуж, родишь ребятишек и одного из них обязательно назовешь в честь отца. Хорошо?

– Вам легко говорить, – стуча зубами, ответила она. – Вы, наверное, никого не теряли. А у меня такое в первый раз.

– Я знаю, о чем говорю, – тихо произнесла Мариша. – Несколько лет назад у меня умерла мама. Ее сбила машина. Водителя быстро нашли, буквально через час. Но он оказался пьян. В стельку. И даже не помнил, что сбил человека.

– И как ты это пережила? – Инна подняла на нее глаза.

– Не знаю, – пожала плечами Мариша, – пережила как-то. У меня остался папа. С тех пор я очень хочу выйти замуж, родить дочку и назвать ее в честь мамы.

– А что мешает? – девушка почти успокоилась.

– Замуж никто не предлагает, – грустно усмехнулась она.

– Какие гады! – воскликнула Инна. – А ты такая красивая!

Эрик хмыкнул, а потом и тихонько кашлянул.

– Поэтому расскажи все, что знаешь, хорошо? – попросила Мариша, гладя девушку по волосам. – Тебе же потом будет легче. Если ты отомстишь, то сама превратишься в убийцу, потому что как ни крути, а ты лишишь человека жизни. А это и называется убийством. Лучше, если за тебя это сделают другие.

– Но его не казнят! В нашей стране смертная казнь запрещена. А жаль…

– Так это к лучшему. Если человека казнят, он умрет. Его больше не будет. Единственные, кому будет от этого плохо, – его родственники. А сам он уже никогда не сможет прочувствовать свою вину. Другое дело, если его посадят пожизненно в одиночку. Вот тогда он будет сидеть и мучиться, что же он наделал. День за днем, год за годом. Понимаешь? Представь себе, каково это…

– А ты, наверное, права, – Инна уважительно посмотрела на Маришу. – Да, скорее всего, так и есть. Только как привыкнуть к мысли, что папы больше нет?

– У тебя есть мама.

– Мама!!! И что – мама? Я для нее просто член семьи. Она относится ко мне так же, как и ко всем. Даже не делает различий между мной и Ольгой.