– Подслушивала, – обреченно вздохнула я.

– Ты просто слишком мало знаешь о инфернах. Они способны на все.

– Но ты же мне поможешь?

– Да уж постараюсь. Но боюсь, противостоять настолько сильному вампиру будет сложно.

* * *

Сказать, что Алекс был зол, значит, ничего не сказать. Он был близок к той грани, когда здравый смысл полностью сметается безумным желанием обладать чем-то значимым для тебя, бесценным, но недостижимым. Это желание подтачивает душу, заставляет совершать безумства, ломать волю других людей лишь бы получить желаемое.

"Она все равно будет моей!" – в ярости швыряя попадавшуюся на пути мебель, думал Алекс. "Ну почему она отказывается? Я подарю ей весь мир, я положу к ее ногам бессмертие, вечность, свою жизнь… Я буду любить ее так, как никто не сможет. Пусть я не могу получать полноты ощущений от физической близости… но она-то может! Я сделаю для нее все. И самой большой наградой будет то, что Мари рядом… Я уничтожу любой мир, миллионы жизней, но она будет моей!".

Вихрем ворвавшись в зал для ритуалов, Алекс схватил с полки фолиант с рецептами самых сильных магических средств и нашел один из действенных приворотов.

Подчиняясь воле мага Крови, вспыхнули свечи, и трепещущие язычки пламени осветили округлый зал с расписанными древними рунами терракотовыми стенами. На каменном полу проступила и засияла красным пентаграмма, под сводами зажглись магические огоньки. В центре истекающего силой узора высился алтарь, к которому и бросился вампир.

– Я взываю к тебе богиня Крови! Богиня кошмарных снов, покровительница волчьего солнца… – с этими словами Алекс рухнул на колени и, обнажив руку, порезал вены ритуальным серебряным ножом с острым волнистым лезвием и золотой змеей обвившейся вокруг рукояти. Изумрудные глаза змейки полыхнули красным, налившись потусторонним алым светом с маленькими золотистыми искрами в самом центре камней.

Над алтарем закружился рой багряных искр постепенно обретающих формы человеческой фигуры. Спустя пару минут перед преклонившим колени вампиром, скромно опустившим глаза, соткалась сама богиня. Красные, полные бурлящей крови глаза без радужки, белка и зрачка равнодушно смотрели на потревожившего ее покой бессмертного мага. Мага Крови.

– Зачем ты вызвал меня, жрец? Чего ты желаешь? – не размыкая губ, спросила богиня и от ее голоса завяли цветы в парке у замка, а пентаграмма полыхнула и сменила цвет на льдисто- голубой. – Богатства, мудрости, власти?..

– Я желаю власти моя богиня. Власти над смертной. Я хочу, чтобы она любила меня, чтобы принадлежала мне, – не поднимая глаз, очень тихо прошептал вампир, но богиня услышала.

Кончиками изящным пальцев она заставила Алекса поднять голову и заглянуть в свои глаза.

– Любить – не значит принадлежать. Так как же, как обладание не значит, любовь… Я могу привязать эту смертную к тебе, но это будет не любовь. Ты будешь обладать ее телом, душой, но не чувствами. И зачем тебе эта смертная, не разделяющая твоих желаний? Выбери себе любую вампиршу или девушку и будь счастлив.

– Это невозможно богиня, – покачал головой вампир. – Я сгораю от желания именно к ней. Я не могу думать ни о чем другом. Меня гложет безумие, я не в силах спать, не в силах не мечтать о ней. Я хочу ее, так как никого не хотел: ни в человеческой, ни в вампирьей жизни.

– Ну что же, – богиня задумчиво склонила голову. – Она будет твоей. Но… ты никогда не сможешь наслаждаться ее в полной мере, ибо это не в моей власти. Даже после венчания. Ведь в вашем союзе не будет добровольности. Согласен ты на такое?

– Согласен! – не раздумывая, ответил вампир, и богиня расхохоталась, поражаясь его горячности.

– Через час она будет твоей, – богиня Крови хлопнула в ладоши и растворилась, оставив после себя обагренный кровью алтарь да легкий запах гиацинта.

А вампир так и остался стоять на коленях, отсчитывая секунды до того, как осуществится его желание.

* * *

Я проснулась среди ночи от нахлынувшего ужаса. Такого осязаемого, что из комнаты казалось, исчез весь воздух, вытесненный страхом, а волосы на затылке зашевелились. Сквозь не зашторенное окно в комнату проникал печальный свет полной луны, чертящий дорожку на полу.

– Кто здесь? – глупый вопрос. Будь я на месте нежити или грабителя я бы на него не отвечала. Но… я всего лишь человек и чтобы хоть как-то успокоить нервы нужно спросить… просто, спросить.

Осмотрев комнату, щурясь в попытках увидеть то что находится во тьме по углам и не найдя там ничего подозрительного я успокоилась, насколько это было возможно. Новое место: старинный замок с готической архитектурой был не самым лучшим местом для ночлега. И если раньше я могла бы отогнать страх тем, что в жизни не бывает приведений, вампиров и оборотней то, теперь неоднократно столкнувшись с этими существами, я не могла позволить себе даже этого.

Не успокаивало меня и то, что на замке была защита, а в каждой комнате висело распятие и маленькая иконка. Мало ли что за гадость забредет? Может ей и вера нипочем…

Я закрыла глаза и, откинувшись на подушку, укрылась с головой. Как в детстве. Невольная ассоциация заставила возненавидеть Алекса с новой силой, и слезинка сама собой скатилась по щеке, когда я вспомнила маму…

Ничего, я найду способ вернуться! Найду…

Я вытерла слезы и откинула одеяло. Спокойствие, только спокойствие. В комнате было тихо, но некий навязчивый мотив и тихий шелест звучали на границе сознания. Случайно посмотрев на окно, я не смогла отвести взгляд, так как в небольшую щель между стеклом и рамой просачивалось… что-то. В слабом свете луны, до предела напрягая зрение, я увидела что "это" красного цвета.

В воздухе запахло ржавчиной и солью. Кровь?..

Субстанция начала бурлить и я как завороженная смотрела, как из нее поднимается фигура. Сначала грубая едва похожая на человека, после все больше напоминающая женскую. Мгновение, вспышка и перед кроватью стоит прекрасная женщина в алом платье. Багряные бездонные глаза светящиеся как фонари безлунной ночью цепко держат взгляд, не разрешая посмотреть на что-то иное.

– И ради тебя он готов пожертвовать своим покоем? – усмехнулось нечто. – Ты принесешь больше боли, чем радости. А однажды отплатишь смертью за любовь… – Гостья протянула руку и коснувшись моей щеки, тут же с воплем отдернув руку. На безупречной до того коже проступало черное, бурлящее гноем пятно. От него по руке побежали тонкие темные ниточки, а кожа начала шелушиться и синеть. – Иномирянка! Это не в моей власти… не в моей власти, – лицо незнакомки изменилось и странным хриплым голосом, она произнесла, – обещание должно быть выполнено… – и снова коснулась меня.

Перед глазами расцвели разноцветные вспышки, и я почувствовала, как меня выворачивает наизнанку. Каждая клетка тела страдала от невыносимой боли, как если бы ее жгли каленым железом.

"Наслаждаясь болью, мы получаем над ней контроль" – подумала я, и позволила себе расслабиться. Не вырываясь и не пытаясь противостоять нахлынувшим ощущениям. Душа, сияющим комочком свернулась где-то на самом дне восприятия, укрывшись мраком безумия, холодом безразличия и мороком смерти. И боль ушла, осталась где-то далеко: забытая, не слышная…