он швырнул мне что-то. Я рефлекторно поймал. Уставился недоуменно. Принюхался. Шоколад, завернутый в бумагу.

Шоколад?

Внезапно навалилась тяжесть, и я рухнул лицом вниз.

* * *

Когда очнулся в следующий раз, чувствовал себя иначе. Да и находился совсем в другом месте. С трудом узнал, что стою на причале третьего яруса. Приподнялся и увидел, что к нам лодка спускается.

— Ты вовремя проснулся, — раздался голос Марии.

Она сидела на деревянном ящике, с любопытством поглядывая на меня.

— Пришёл в себя? Ты продержался почти год. Молодец. Но сейчас тебе надо восстановиться, в первую очередь интеллектуально, психически и эмоционально. Попробуй что-нибудь сказать.

— Чтоб ты сдохла, тупая сука.

— С сукой, пожалуй, соглашусь, — невозмутимо ответила она. — А с тупой — это явное вранье.

— Сдохни, — повторил я, не узнав свой голос.

— Обязательно. Когда-нибудь. А сейчас наше путешествие продолжается. Видишь ли, для тебя прошло чуть больше десяти месяцев. А для нас — всего десять часов. Это не считая того пути, что мы проделали обратно, пока тащили тебя. Мог бы и спасибо сказать.

— Пошла нахер, — ответил я.

Убью эту тварь. Точно убью. Взорвать лодку, когда подниматься будем? Напасть ночью? Если мы идем на поверхность, то она будет ночевать в гостинице. Не вариант. Нужно искать другой способ.

— Злиться твоё право. Пусть это и детская реакция, — так же невозмутимо сказала она. — Если ты вдруг не в курсе, то выглядишь ужасно. От тебя воняет. Бороду надо сбрить. Подстричься. Постарайся вести себя тихо, ни на кого не бросайся и ничего не ломай. Мне ещё договариваться, чтобы такого грязнулю пустили на лодку…

Её надо не просто убить, а убить особо мучительно.

Неожиданно надо мной нависла тень. Я повернулся и увидел Люция. Тот присел, поравнялся со мной на уровне глаз и сказал тихо:

— Я знаю, что ты сейчас думаешь о том, как отомстить и убить мою жену. Не надо. Я уничтожу тебя раньше, чем ты дернешься.

Сказало это было с такой безграничной уверенностью, что я проникся. Подумав, что те исполины не такие уж плохие парни на фоне этого человека.

* * *

До меня не сразу дошло, что со мною что-то не так.

В других людях я видел угрозу. Смотрел как на врагов. В любой момент ожидал нападения. Если бы не Люций, который стоял рядом и подавлял инстинкты одним своим присутствием, точно бы бед натворил.

Поднялись на лодке, оттуда прямиком в гостиницу. Тогда я на это не обращал внимания, уже после, придя в себя, понял, что одного бы меня точно не пропустили. Слишком отвратно выглядел. То, что люди косятся и носы воротят, также мимо прошло.

А жаль. Зрелище я в то время представлял колоритное. В кусках различной брони с чужого плеча, опаленной и разорванной, с клоками волос на голове. Бывало, я их срезал, но без зеркала, ножом, красивую прическу не сделаешь. Как и бороду не сбреешь. До этого у меня никогда бороды не было. Только легкая щетина. А тут не знаю, что случилось. Поперла, как не в себя. Хорошо, что ещё примитивных копий не было, холодного оружия и посохов. Если мне в руки что-то попадалось, долго не держалось. Посохи так и вовсе, когда я через них энергию пропускать научился, после трех-четырех атак ломались.

В номер мне заселиться не дали. Мария ушла, а Люций повёл в банный комплекс. Где меня загнали в бадью с горячей водой и дали полчаса отмокнуть. Одежду забрали. Уйдя под воду по самые ноздри, я так и просидел, внимательно следя за всеми, кто был рядом. В тот момент мне хватило бы малейшего намека на агрессию, чтобы напасть. Банники это чувствовали и боялись. Но куда сильнее они опасались Люция, который со скучающим видом наблюдал за тем, как меня отмывают.

Пришли две тетки. Меня выгнали из бадьи и в две пары рук начали тереть. С мылом. Совсем не церемонясь.

Неожиданно стало полегче. Сначала мне хотелось их убить и только предостерегающий взгляд Люция останавливал. А потом ничего так. Расслабился. Понял, что это не агрессия, а забота. Два раза меня так намывали. Потом в парилку загнали и там вениками отхлестали. Дальше — к цирюльнику. Он поцокал и сказал, что надо брить всё. Налысо. Люций дал добро.

В конце дали посмотреть на себя в зеркало. Не сразу дошло, что отражение — это я и есть. Дикарь какой-то. Взгляд дикий, мимика совсем другая. Да и тело изменилось. До этого я был физически развитым, мясистым парнем, пусть и схуднувшим. Сейчас же походил на высушенную жердь. Но мне понравилось. Выглядело хищно.

— Есть хочешь? — спросил Люций.

— Да, — хрипло ответил я.

Снова голос не узнал. Сухой, чужой.

— Тогда идем.

Мы вышли от цирюльника, направились в другое крыло гостиницы, где Люций сделал заказ. Не спрашивая у меня, что хочу. Ел молча. Сам мужчина себе только горячий напиток заказал. А мне плевать. Давно я горячей пищи не ел. Да ещё со специями. Как вкусно-то.

Должен признать, после сытного ужина, а добрались мы сюда к вечеру, я впервые за долгое время почувствовал себя относительно хорошо.

Что не отменяло моего желания прикончить Вологодских. Но сначала — ответы.

С которыми меня на сегодня продинамили.

— Идем, — сказал Люций, расплатившись.

Я молча последовал за ним. Всякому научился за почти год жизни на острове. В частности — чувствовать чужую силу. С Люцием спорить не хотелось. Да и не было нужды. Пока что. Его надо иначе убивать. Чтобы среагировать не успел.

На этот раз вышли из гостиницы. Прогулялись по ночным улицам. Зашли на неизвестную мне территорию, в неприметное здание. За дверью скрывалось просторное помещение с диванами и женщиной в возрасте, которая выпорхнула из-за стойки и направилась к нам.

— Чего желают господа ныряльщики? — спросила она, активно хлопая ресницами.

Вот в ней силы совсем не ощущалось. В отличие от трех мужчин, что сидели в соседней комнате. Но они так, слабачки.

— Мой друг, — Люций хлопнул меня по плечу и крепко сжал, до боли, на что я даже не поморщился. — Пережил в Колодце тяжелое испытание. Долгое и тяжелое, — уточнил он. — От чего немного… кхм… одичал. В буквальном смысле. Вы ведь понимаете, о чем я?

— Будьте уверены, за время своей работы, — с нотками самоуверенности ответила она, — я насмотрелась на всяких мужчин. В том числе на диких и грубых.

— Насчёт грубости не знаю, а вот дикости хватает, — сказал Люций. — Выдайте ему пару чистых девушек. Если попросит ещё —