Надеюсь, Леонов не будет против того, что я затеяла здесь генеральную уборку. Слишком уж сильно хотелось что-то для него сделать.

С котом мы тоже сдружились. Я привезла свой белый комочек, который, кстати, успел изрядно подрасти, и теперь кошакам не было скучно вдвоем. В отличие от меня.

Я почти не выпускаю из рук телефон. Все надеюсь, что Давид позвонит или хотя бы напишет короткое сообщение. Мне так не хватает его. Слишком коротким было наше сближение. Даже не поговорили толком.

Но он молчит. То ли занят так сильно, то ли связи нет. О том, что у него нет желания звонить, мне думать не хочется.

Первой ему не пишу, не хочется казаться надоедливой. Свободное время заполняю тем, что рассматриваю фотографии в его фотоальбомах, изучаю книги на полках, вдыхаю аромат его одежды и много мечтаю о нас.

Еще нахожу множество кулинарных сайтов и ищу, что бы такого я смогла приготовить к его приезду. Решаю попробовать испечь торт, но для этого мне нужна точная дата его приезда.

Я долго не решаюсь отправить ему сообщение. До поздней ночи не сплю, все пишу и стираю строки на телефоне. Наконец-то набираюсь смелости. Он же мой парень, так почему я не могу написать ему, когда захочу?

«Привет, когда тебя ждать? Ключи от твоей квартиры же у меня».

Нахожу значимый предлог для своего любопытства.

Ответ приходит не сразу. Я уже успеваю надумать много плохого. Ведь часто во время учений случаются несчастные случаи, а Давид связан с авиацией. Вдруг самолет упал? Все же парень военный — это ужасно. Постоянный страх за его жизнь будет всегда витать в мыслях.

«В среду»,— слишком коротко для того, кто вроде как должен скучать по мне.

До среды два дня, и я не представляю, как дождаться ее. Хочется уметь ускорять время, потому что сейчас больше всего желаю утонуть в объятиях Давида. Убедиться, что наша ночь не плод моего воображения, а его намерения — самые настоящие.

В среду я просыпаюсь в шесть утра. На занятия не иду, боясь пропустить приезд Давида. Высокий аппетитный торт ждет появления Леонова в холодильнике.

Готовить я умела и любила, несмотря на то, что в последние годы почти не делала этого. Но когда жила с бабушкой в деревне, у нас не было домработницы и все приходилось делать самой. Даже огород полоть.

Вот такой была жизнь старшей дочери замминистра. Кому расскажи — не поверят.

И после этого отец ещё и требует от меня соблюдать в обществе манеры и вести себя подобающе. А как это сделать, если я всю жизнь с сельскими мальчишками на пруду играла и за домашним хозяйством вместе с бабушкой смотрела? Светские вечеринки, бриллианты, дорогие курорты — все прошло мимо меня.

Весь день не нахожу себе места, выглядываю в окно и постоянно что-то перекладываю, мою, складываю. В прихожей теперь нет нагромождения курток в открытой секции шкафа, на галошнице в ряд стоят рамки с фотографиями и статуэтка ангела. Комнатные тапочки сложены на нижней полке, мисочка для кота перекочевала в угол кухни.

Вокруг ни пылинки, даже шторы и занавески перевесила, потому что кто-то их криво подцепил. Чувствую удовлетворение от проделанной работы. Поскорее уже хочется встретиться с Давидом. Он ведь оценит мои старания?

Я как раз допекаю курицу в духовке, когда слышится какая-то возня в коридоре. Кто-то пытается открыть дверь, но из-за того, что я заперлась изнутри, у него это не получается.

Я понимаю, что это Давид. И у него есть свои ключи. То есть мне не обязательно было находиться здесь, он мог попасть в квартиру и без моего присутствия.

Я вытираю руки полотенцем, поправляю волосы, бросаю взволнованный взгляд в зеркало и спешу в прихожую.

Руки дрожат, когда открываю замки. Волнение зашкаливает. Дышать становится неимоверно тяжело. Вдох-выдох, спокойно, Лера.

Я открываю дверь, и как бы ни старалась, а скрыть счастливую улыбку не удается.

Давид стоит напротив меня. В военной форме, с рюкзаком в руках. Уставший, хмурый. Смотрит на меня, словно не ожидал застать здесь.

Одного его взгляда достаточно, чтобы понять, что ключи он мне дал вовсе не для того, чтобы я его встречала из командировки. Ему и в самом деле нужен был человек, который присмотрел бы за котом. Обидно.

—Привет,— сдавленным голосом произношу я, не зная, как вести себя с ним.

Поцеловать его или нет? Это будет странно, если я сейчас потянусь к его губам, обниму его за шею, прошепчу, как сильно скучала?

—Привет. Почему не на занятиях?— спрашивает он, проходя в квартиру.

Дверь за ним с грохотом закрывается из-за сквозняка. Я открыла в кухне окно, чтобы запахи готовки не разносились по всей квартире.

—Так закончились уже,— вру я, застыв напротив него.

—Ясно.

Давид разувается и снимает верхнюю одежду. Я в который раз восхищаюсь тем, как хорошо он смотрится в военной форме. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Я ласкаю взглядом его лицо, с трудом сдерживаю себя, чтобы не прикоснуться к нему.

—Я ужин приготовила,— разрываю зависшую над нами тишину. Топчусь на месте, чувствуя себя неуютно.

—Не стоило, я в столовке успел поесть,— как-то слишком безразлично произносит Давид и осматривается вокруг.

Его взгляд останавливается на полках, где царит идеальный порядок, бровь удивленно ползет вверх, но он никак не комментирует это. Молча проходит мимо меня в ванную комнату, здоровается с котом.

Я слышу, как журчит вода в умывальнике, и сбегаю в кухню. Разочарованно смотрю на запечённый картофель и курицу, которая вот-вот должна быть готовой. Становится обидно. Но можно ведь чай заварить и с тортиком попить?

Я включаю чайник и достаю из холодильника торт. Красные сердечки на белом креме смотрятся смешно, но и в то же время романтично. Я ставлю торт на стол. Давиду обязательно понравится.

Разливаю чай по чашкам. Давид все еще в ванной комнате. Я сажусь за стол и нетерпеливо постукиваю пальцами по столешнице. Ну что он так долго?

Наконец-то я слышу, как отворяется дверь, шаги приближаются ко мне. Давид в одних спортивных трико. Заглядывает в кухню и замечает, что я основательно похозяйничала здесь в его отсутствие.

—Ты вызывала клининговую службу?— интересуется он, присаживаясь напротив меня.

Он бросает на стол пачку сигарет и зажигалку, вытягивает под столом ноги. Его поза абсолютно расслабленная. Я же вся зажата рядом с ним. Не знаю, куда взгляд свой девать.

—Нет, я сама здесь прибралась. Извини, если тебе не понравилось это. Просто… просто здесь был бардак, и я не смогла удержаться,— говорю правду я.

—Неожиданно,— хмыкает Давид и косится на торт.

—Если ты не голоден, то курицу на завтра оставлю, а сейчас можно торт с чаем поесть,— спохватилась я.