И она позвонила. Тут же, пока не начался сериал. На том конце провода ее как будто ждали. Поинтересовались ее возрастом, образованием, состоянием здоровья. И резюмировали: «Ну что же? Молодая пенсионерка с незаконченным высшим. Вы нам подходите. Приходите на инструктаж, там и познакомимся поближе. Записывайте адрес». Людмила Ивановна, потрясенная легкостью, с которой ее судьба сделала неожиданный пируэт, дрожащими от волнения и предвкушения новой жизни пальцами записала адрес.

Пока шел сериал, Людмила Ивановна размышляла, стоит ли надевать на встречу шляпку, которую она хранила, водрузив на литровую банку, на антресоли в прихожей. Решила, что стоит. Когда, как не сейчас? Куда, если не туда? Там же сплошные социологи, почти небожители. Они знают все про страну, про людей, а значит и про нее, Людмилу Ивановну, молодую пенсионерку с незаконченным высшим образованием. Параллельно она ухватывала сюжет сериала, раздражаясь на его длинноты. Ей не терпелось примерить шляпку. Наконец-то муж разобрался с любовником, возлюбив его как брата, и они вдвоем наказали отчима. Финал показался пресным по сравнению с накалом реальной жизни. Будущее игриво жонглировало буквами, из которых складывалось слово «интервьюер».

И вот в назначенное время в шляпке, очищенной от пыли, Людмила Ивановна подошла к зданию, которое ее немного разочаровало. Небожители в таких не живут. Приземистое, облицованное плиткой, оно напоминало контору какого-нибудь строительно-монтажного управления. Зданию явно не доставало шарма.

Поднявшись по ступенькам крыльца и потянув на себя тугую дверь, молодая пенсионерка предстала перед бдительным, хоть и ленивым взором охранника. Но говорить ничего не пришлось. Только кивать.

– На инструктаж?

Кивок.

– По записи?

Второй кивок.

– Этаж знаете? Комнату?

Третий кивок. От частых кивков шляпка предательски накренилась.

В указанной комнате собралось человек восемь напряженных женщин в границах пенсионного возраста. Видно было, что они весьма приблизительно представляли себе, что их ждет. Слова «инструктаж» и «интервьюер» манили и пугали одновременно, поэтому глаза их были затуманены мечтательной поволокой, а губы испуганно поджаты.

– Здравствуйте, – попыталась завязать разговор Людмила Ивановна, как только вошла.

– И вам того же, – весело подхватила та, что сидела около окна. Она показалась самой доброжелательной, – меня Нелей зовут, если что.

Голос у нее оказался таким моложавым, словно ее дублировала молодая женщина.

– А меня Людмилой… – на отчестве произошла мимолетная заминка, но оно было решительно отринуто. В новую жизнь не хотелось брать отягчающие подробности.

– Вы, Людмила, с опытом? – подала голос толстуха, которая сидела в дальнем углу. Стул под ней предательски поскрипывал.

Неля ревниво дернулась на ее голос, все-таки Людмила знакомилась только с ней, а не со всем колхозом.

– Каким еще опытом? – с вызовом уточнила Неля.

Толстуха проигнорировала ее вопрос – она обращалась только к Людмиле. В воздухе пронеслась искра неприязни.

Людмила смущенно пожала плечами в том смысле, что какой-то жизненный опыт у нее, конечно, есть, но она не уверена, что тот самый, о котором идет речь.

– Понятно, – домыслила толстуха, – значит, до утра сидеть будем. Все от печки рассказывать станут, от царя Гороха. О господи, – вздохнула она. – Ну чего они новеньких не отделяют от опытных в отдельный карантин?

– Действительно, – ехидно парировала Неля, – зачем новеньких с второгодниками смешивать? Способности-то разные, – быстро проговорила она, надеясь, что толстуха не успеет понять ее намек.

Но та оказалась проворной в смысле соображения.

– Ниче, – неожиданно миролюбиво ответила она, – вот тебе респонденты рога-то пообломают.

«Респонденты» стало еще одним новым словом. Акции толстухи поднялись. Остальные женщины, не участвующие в разговоре, посмотрели на нее с уважением, но спросить про «респондентов» постеснялись или просто не успели.

В комнату пружинистым шагом вошел молодой человек и объявил, что инструктаж начинается. Первым делом он поздравил собравшихся с тем, что они сделали правильный выбор в жизни – пришли сюда, где их встретит большая социологическая семья. Далее менее торжественно им объявили, что работа потребует от них полной самоотдачи и четкого следования инструкциям. И уже совсем как бы между прочим было сказано, что оплата сдельная, но некоторые интервьюеры хорошо зарабатывают.

Сима, так звали толстуху, снисходительно хмыкнула, даже не стараясь спрятать скептическую улыбку в толстые щеки.

К вечеру того же дня Людмила Ивановна уже знала, что интервьюер – это человек, который задает заранее написанные вопросы и фиксирует ответы в специальной анкете, а респондент – это человек, который на эти вопросы отвечает. Отличие интервью от беседы в том, что спрашивать надо не как душа просит, но точно зачитывать вопрос из анкеты. Никакой отсебятины, буква в букву. А потом зачитывать варианты ответа на этот вопрос. Буква в букву. Если респондент не может сориентироваться, ни в коем случае нельзя помогать ему разъяснениями. Только повторить вопрос. Буква в букву. И так далее. Слова «буква в букву» за время инструктажа набили мозоль в ушах Людмилы Ивановны. И она их крепко запомнила. Тем более что за отклонения от этой злосчастной буквы обещали штрафовать.

Первый рабочий день Людмила Ивановна провела на телефонном опросе. Ей отвели пространство между двумя деревянными перегородками, снабженное телефоном и экраном компьютера, на котором надо было отмечать ответы респондентов. Размер выделенного пространства напоминал собачью будку. В соседнюю будку посадили Нелю. Почему-то вспомнилась Сима. Поместиться в интервале между такими перегородками для нее явно проблематично. Может, для нее одну перегородку снесли? И тут же Людмила Ивановна осекла себя: о деле думать надо, о деле.

Рабочий день начался довольно мрачно. Два человека послали Людмилу Ивановну раньше, чем она успела представиться. Один потенциальный респондент попытался втянуть ее в политическую демагогию.

– Вы понимаете, что в мире происходит? А вам все игрушки, все опросы сраные. Третья мировая уже почти что началась. Анкетами дуло танкам не заткнуть!

Людмила Ивановна нажала «отбой». Она была уверена, что в третьей мировой войне вообще без танков обойдутся – не успеют добежать до танковой башни. С человеком, который этого не понимал, ей не о чем было говорить.

Потом трубку взяла глуховатая респондентша.

– Але! Это ты, Света?

– Вас беспокоит социологическая служба…

– Света? Ты?

– Нет, социологическая служба.

– Света! Зачем ты дала мой телефон этим прохвостам?

– Это не прохвосты, а социологическая служба…

– Да-да, я это поняла. Светка, убери эту мразь с моего горизонта!