Показывали ту самую передачу — «Пускай не молчат» с Андреем Махалиным.

И, в состоянии глубокого шока я увидела своего мужа, бывшего мужа, Глеба Рудного и Олесю, сидящими на двух разных диванах.

Они были героями этой передачи.

Мне было настолько сложно в это поверить, что я залпом выпила бокал воды. А затем, сломя голову, побежала в гостиную, где стояла огромная вогнутая плазма. Которая показывала ровным счетом то же самое.

Я врубила звук на всю катушку, вслушиваясь в каждое слово ведущего.

— Итак, мы уходили на рекламу, но сейчас вернулись в студию. Напоминаю, что герой нашей передачи — ведущий одиннадцатого канала и известный шоумен Глеб Рудной сомневается в том, что его невеста Олеся беременна именно от него. Ради Олеси и ребенка Глеб развелся со своей первой женой Ульяной. К сожалению, мы не смогли с ней связаться, однако у нас в студии близкий друг Глеба — Стас. Что думает обо всем этом он? Давайте узнаем.

С ума сойти! Черт! Черт!

Глеб сомневается в том, что ребенок Олеси — его?! И пришел на передачу Махалина? Который только что на всю страну упомянул мое имя?

То, что происходило на экране дальше, было просто за гранью добра и зла. Приглашенные депутаты, звезды и просто известные люди с огромным удовольствием принялись копаться в грязном белье Глеба, которое он бесстыдно выставил наружу.

Пригласили даже маму моего бывшего мужа — Валентину Спиридоновну, которая ненавидела меня лютой ненавистью, называла «эта вахлачка» и не пускала на порог своего комфортабельного загородного особняка.

— Почему ты развелся с Ульяшей, Глебушка? — рыдала в батистовый платочек моя бывшая свекровь. — Такая чудесная девочка была — милая, простая, услужливая. Не то, что, прости господи, эта вертихвостка! Да ты посмотри на нее, на Олесю эту! Хищница, охотница за богатым мужем! И ребенка нагуляла неизвестно от кого! Беги от нее, сынок, беги, пока не поздно!

Олеся в ответ на это только хлопала неестественно длинными пластиковыми ресницами и ехидно улыбалась.

Страсти в студии накалялись и накалялись, и достигли своего апогея, когда принесли ДНК-тест на отцовство.

— И-и-и-и… — изо всех сил тянул Махалин, с преувеличенным вниманием разглядывая результаты теста. — И-и-и-и-и… Вероятность отцовства составляет… Ноль процентов!

Крупным планом показали лицо Глеба. Глаза его заблестели.

— Я буду оспаривать! — закричала Олеся. — Этого не может быть! Глеб, не верь им, зайчонок! Я требую повторный тест! Это ошибка, ошибка!

Махалин тут же заявил, что этот выпуск подошел к концу, но во второй части передачи они обязательно продолжат разбираться в этой непростой истории.

Лук я, разумеется, сожгла. Пришлось выкидывать это безобразие и открывать форточку, чтоб проветрить помещение.

Настроение готовить резко пропало.

Я была взволнована. И ничего не могла с этим поделать.

Решив перечитать письмо от Махалина, которое я удалила, я снова полезла в электронную почту и обнаружила там новое письмо от ведущего.

Он звал меня на съемки второй части передачи — буквально-таки умолял прийти и дать интервью. За откровенный рассказ о нашей с Глебом жизни и разводе он обещал заплатить мне крупную сумму.

Ну, ничего себе…

Понятно, что ему нужно раздуть скандал. И мое появление в передаче бы придало ей пикантности. Вот только у меня и тени сомнений на этот счет не было. Я написала очень вежливый и нейтральный отказ, сообщив, что не хотела бы обсуждать на публике свою личную жизнь.

Махалин тут же написал ответ, в котором утроил сумму, которую хотел заплатить мне за участие в передаче.

Я снова ответила вежливым отказом и принялась разбираться с завалом писем от Романа Евгеньевича.

«Ильясу Рахматулину срочно нужен стих для его зазнобы. Ты написала что-нибудь? Надеюсь, тебе есть, что ему показать, Уля!».

«Я ничего не писала. Я хотела бы уволиться, Роман Евгеньевич, так как мои отношения с коллективом оставляют желать лучшего».

«Что-о-о? С ума сошла, Ульяна? Бросаешь меня сейчас, когда такой вал заказов! Такой важный клиент! Рахматулин заявил, что будет работать только с тобой, другие ему не подходят, видите ли! В общем, так — отработаешь его заказ и можешь идти на все четыре стороны. Не подводи меня, Ульяна! Серьезно! Я не могу потерять такого крутого клиента! И включи, наконец, телефон! С тобой невозможно связаться, кроме как по почте!».

Ничего не ответив, я вышла из почты.

Никаких стихотворений Ильясу Рахматулину я писать не буду. И в передаче «Пускай не молчат» участвовать тоже — боже упаси. Даже за такие огромные деньги.

Именно в этот момент меня и застал телефонный звонок. Звонить на этот сотовый было некому, кроме Вольфа, но номер был не его.

Поколебавшись несколько мгновений, я взяла трубку.

И услышала знакомый голос с легким восточным акцентом и знакомыми издевательскими интонациями

— Привет, хабиби. Что там с моей поэмой?

— Откуда у тебя этот номер? — нахмурилась я.

— Ты же знаешь — для меня нет ничего невозможного, — судя по голосу, ухмыльнулся Ильяс. — Кроме того, чтобы писать стихи — в этом я не силен. А девушки, говорят, их любят…

— Я не буду писать для вас и вашей девушки никаких поэм, — с усилием проговорила я. — Я… Я увольняюсь из агентства! Для вас это сделает кто-то другой!

— Какая жалость. Мне тут птичка на хвосте принесла, что волчара свалил рыскать по своим делам. А я как раз тут неподалеку — думал, мы все обсудим. Прочитаешь мне то, что у тебя получилось. Мне очень интересно, правда…

— Я ничего не писала и не собираюсь! Мне нечего с тобой обсуждать.

— Даже то, как отделаться от Вольфа, пока он тебя не изнасиловал? Ты вроде от него не в восторге, как я понял.

Я резко замолчала.

— Выходи, солнышко. Выходи — поболтаем. Жду тебя внизу.

Ключ от квартиры лежал на столе. Массивный ключ со сложной бороздкой.

Он как бы говорил: «Да, Ульяна. Он действительно специально оставил меня тут. Не забыл. Да, ты можешь уйти. Уйти, сбежать. Снова. Какая это будет попытка? Восьмая? Пятнадцатая? Уйти и просто бросить меня в почтовый ящик. Вот только… Он же все равно тебя вернет. Или совсем глупышка? Вроде за последнее время ты чуток поумнела, нет? Неужели думаешь, что после всего этого Вольф так просто позволит тебе уйти? Из-под земли тебя достанет. И не сомневайся в этом, милая».

Лечиться тебе надо, Ульяна! Уже с ключами разговариваешь…

Да вот только всё это правда.

Если я хочу действительно от него уйти, с ним… нужно как-то по-другому.