такие мелочи внимания, и без тени сомнений принялся энергично дёргать за шнурок колокольчика.

— Саймон Сильвер, — как ни странно, практически сразу открыл ему профессор Аллиэр. Несмотря на позднее время, одет декан был как полагается и сонным отнюдь не выглядел. — Что привело вас ко мне?

— Дело.

— Хм?

— Я согласен, профессор. Я готов поиграть в кошки-мышки, но нет, не за деньги и не за помощь на экзаменах.

— Только не говорите мне про порыв альтруистских чувств. Вот в эту чушь от вас, лер Сильвер, я ни за что не поверю. Люди с интеллектом себе такого не позволяют.

— Да уж, альтруизм мне не присущ, — смело посмотрел Саймон в алые глаза тёмного эльфа. — Поэтому мне нужно то, что академия может сделать, а я сам нет.

— И что же это?

— Найдите способ излечить лер Свон от её головных болей так, чтобы она на меня не подумала. Получится — я в вашем распоряжении.

— Значит, у неё снова? — задумчиво осведомился профессор Аллиэр. — Уже в третий раз на моей памяти.

— А на моей в пятый, — сухо сказал Саймон, прежде чем требовательно посмотрел на своего декана. — Так мы договорились?

— Хм. Сперва я должен обсудить это с господином фон Дали, но, думаю, да. Наш штатный целитель…

— Он не должен к ней даже близко подходить! Я видел, как он работал с лер Свон в прошлый раз. Ненависть мало способствует профессионализму, поэтому я не хочу, чтобы её лечил кто-то из местных.

— Хорошо. У нас здесь вскорости ожидается церемония прощания с одним из сотрудников, так что ожидаемо, что академию посетит кто-то особенный. Например, очень способный маг‑целитель.

Не став ничего говорить, Саймон просто кивнул и ушёл.

«Дурак, — думал он при этом сам про себя. — Самый настоящий дурак — именно так сказала бы про меня моя родня».

***

Неторопливо шагая к выходу из Башни Мудрецов, Шао Хаотико смотрел только перед собой, однако от его внимания не ушло любопытство в глазах юного стражника. Роскошное одеяние, а в особенности магический жезл привлекли внимание этого юноши. Молодому воину стоило большого труда отвести взгляд от лучшего мага империи.

«Ещё такой молодой, ещё так много не познано им, — с лёгкой завистью подумал Мастер, меняющий материю бытия, прежде чем с грустью размыслил. — И всё же удивительно другое. Узнав столько тайн вселенной, по сравнению с кем-то ещё я по‑прежнему могу считаться лишь несмышлёным мальчишкой».

Пожалуй, столь уничижительные мысли пришли к Шао Хаотико исключительно по причине только что произошедшего. Согласно приказу императора две сотни наиболее способных юношей уже почти год как познавали в Башне Мудрецов языки стран варваров. Их старания привели к тому, что они достаточно бегло изъяснялись со своими учителями — пленными из захваченных городов за Великой Имперской Стеной, и даже начали осваивать азы письменности. Последняя давалась им, правда, с огромным трудом. В отличие от языка просвещённой империи языки варваров не предполагали, что одна буква алфавита означает всего одно произношение. От того, как буквы стояли в слове, звучание менялось кардинально. Любое произнесённое слово можно было записать совершенно разными способами. И ладно бы только это, но нет. Значение слов зависело от написания. В империи одинаковые по звучанию слова с разным смыслом были редкостью — у варваров их оказалось чрезвычайно много. А ведь ещё разные диалекты. Конечно, подобное вносило жуткую сумятицу.

Из-за того, что единства в языках стран варваров не было и из-за всех прочих лингвистических недостатков, Шао Хаотико к своему стыду пришёл к выводу, что сам всего за год не смог бы достигнуть таких высоких результатов в учёбе. В силу возраста ему уже была присуща некая косность мышления. Однако, вынужденно он отчитал юнцов.

— И это всё, на что вы способны? Вы должны были стараться, а не тратить время впустую! — грозно прикрикнул он. — Даже собаки и то показали бы себя лучше.

Молодые люди всецело ожидали похвалы за свои старания, а потому на их лицах отразились страх, недоумение и глубокая обида. Но достойное воспитание сыграло свою роль. Покорно признавая вину, они преклонили колени, а их наставник суетливо залепетал, что выдаст нерадивым ученикам по дюжине палок каждому, раз Мастер, меняющий материю бытия, остался так недоволен ими.

— Они заслуживают по две дюжины палок, — проскрипел он как можно недовольнее и, выказывая так своё презрение, развернулся, чтобы уйти не прощаясь.

Вот только в глубине души Шао Хаотико чувствовал другое. И при этом невольно размышлял, что далеко не двумя дюжинами палок следовало бы удостоить его самого. Муки самобичевания за прошедшие месяцы нисколько не утихли, они ничуть не сделались меньше.

«Раз это мой ученик не справился с тем, чтобы доставить Путеводную Звезду на Небесную гору, то его промах всецело моя вина. Я учил и воспитывал Сэо Литаня с малых лет, я посчитал, что он готов, это я просчитался!» — изводила совесть лучшего мага империи хлеще кнута палача. И да, мучила она его намного больше так и не раскрытой тайны или же жажды мести.

Если же говорить обо всём этом подробнее (а момент как раз подошёл), то Шао Хаотико хотелось достоверно знать, что произошло с его учеником. Он неистово желал понять по какой причине тот не смог завершить свою миссию и погиб на чужой земле. И отсутствие возможности узнать всё наверняка привело к тому, что, ступая к воротам, ведущим прочь из Башни Мудрецов, маг по новой начал прокручивать в своей голове ход событий прошлого.

«Быть может, в своих прежних размышлениях я не сумел увидеть некий важный фрагмент головоломки?» — подумал он, прежде чем поднял из своей памяти события, за которые нынче расплачивалась вся империя.

«Началось всё с принятия решения. На этой развилке будущего мы ужасно сглупили, — определил Шао Хаотико поворотный момент. — Нас напугало, что благоприятное время для ритуала призыва Путеводной Звезды на нашей земле подошло бы только спустя семь лет. Предстоящие годы ожидания сделали соблазнительным риск отправить в запретное странствие четырёх избранных магов. Именно с этого момента над нами нависла длань смерти».

Прикрыв глаза, Шао Хаотико попытался унять частое сердцебиение. Все те, кто погибли, были не просто дороги ему — в стране мёртвых они заняли его место. Это ему было бы суждено, если бы не проклятая калечная нога, прокладывать путь по ту сторону Великой Имперской Стены. Но император остался непреклонен — он отправил вместо Шао Хаотико других, и все эти маги были теперь мертвы.

Весельчак Лио Шань оказался самым неудачливым. Он едва