— А может, я?

— Нет.

Он ушел, она сняла платок, потерла глаза и стала убирать лишнюю посуду, пощупала корж в духовке, достала его и накрыла, добавила в крем сахара.

Когда в коридоре раздались шаги, она опять потянулась к платку, но министр остановил ее: — Все, можете не завязывать, оно облезло уже. На лице было не сильно.

Она обернулась, посмотрела на него, изучила еле заметное пятно на щеке внизу, забинтованные "лапками" руки, новый халат, потолще и потеплее, но тоже черный с кленовыми листьями.

— Еще пироженку? — по-лягушачьи улыбнулась Вера, он зажмурился и качнул головой:

— Я стану очень толстым.

— Вы только обещаете, — ворчливо отмахнулась Вера, — а сами к Булатику не ходите даже. Как можно не ходить к Булатику? Он же супергерой, человек-одеялко, он всем дарит уют и комфорт!

Министр рассмеялся, сел на свое место и вздохнул:

— Не всем. На самом деле, похоже, только вам. В отделе его считают угрюмым и необщительным.

— Булатика?! — округлила глаза Вера, — капец. Как можно не замечать? Ну и люди.

Он опять рассмеялся, задумчиво посмотрел на ряд ложек с пирожными, вздохнул и помрачнел:

— Я передумал, я буду.

— Кто б сомневался, — она подошла, скормила ему пирожное, посмотрела на часы — время есть, но мало.

— Куда-то опаздываете? — мрачно осведомился министр.

— Торт надо украшать. Вы еще не решились открыть мне страшную тайну?

— Нет.

— Вам поможет, если я буду сидеть напротив и гипнотизировать вас пытливым взором?

— Нет.

— Тогда я займусь тортиком, а вы рассказывайте. Буду нужна — зовите.

— Нужна.

— Я еще не отошла даже!

— Мне нужен чай.

Вера посмотрела на его безмолвно требующую физиономию, на лежащие на столе "лапки", села, расправила одежду так, как будто собирается сидеть тут год, взяла его чашку и медленно протянула с терпением будды на лице. Он смеялся и никак не мог отпить, она тоже начала смеяться, он опустил голову и признался:

— Ладно, я могу уже сам держать чашку, я ерундой страдаю. Занимайтесь тортом.

— "Лапки" справятся? — сурово нахмурила брови Вера, он кивнул и она поставила чашку. Обрезала последний корж, сразу же порубив обрезки треугольниками и квадратами, достала из холодильника крем и сироп, стала промазывать коржи, обернулась к министру: — Вы все еще собираетесь с силами для судьбоносного признания или уже все?

— Собираюсь, — мрачно усмехнулся он.

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Нет.

— Ну собирайтесь, — развела руками она и занялась тортом. В тишине было неуютно, но предлагать включить музыку она не стала — ему не нравилась ее музыка, да и его мрачный вид не располагал к дебатам по поводу песен.

"Что же он собирается рассказать? Очередную семейную тайну? Что-то связанное с Призывами и шаманкой? Новое пророчество?

Он говорил, что это не важно для моего мира, но важно для этого. Что это?"

Строить предположения не хотелось, но легкий интерес постепенно превращался в щекочущую нервы жуть, он тянул слишком долго.

Она успела полностью обмазать торт кремом и украсить розами и лентами оба этажа, когда закончила и отошла на шаг посмотреть, министр медленно встал.

— Скоро придет король. Не хотите переодеться?

Вера осмотрела свою рубашку и юбку, подняла глаза на министра: — Надо?

— Не надо, — с бездной иронии кивнул он, — можете принимать короля в рубашке с закатанными рукавами и юбке в муке.

— Это сахарная пудра.

— Отлично, это все меняет. Прекрасного вам вечера с королем, я пойду.

— В смысле? — она вытаращилась на него как на предателя, — вы не останетесь на тортик?

— Вы же его для короля готовили, — прозвучало полувопросительно, он бросил косой взгляд на торт, изучил каждую розочку и посмотрел на Веру с безмолвным требованием срочно и многословно начать посыпать голову пеплом и клясться, что все торты в мире по замыслу Творца предназначены только для министра Шена, а король вообще прямо на пороге вместо торта пинка получит, для рывка по обратному вектору.

"Как в одного человека влезает столько мелочной жадности и ревности, это невероятно."

Она попыталась сделать спокойное лицо, хотя улыбочка прорывалась, тихо сказала:

— Вы правда думаете, что король столько съест? Я рассчитывала, что вы останетесь.

— Я не хочу с ним пересекаться, — он нахмурился, она тоже.

— Поссорились?

— Вроде того.

Вера уже начинала думать, что дело не в ревности и жадности, посмотрела на его чашку, которую он ни разу без нее не тронул, вздохнула и развела руками:

— Ну не хотите — как хотите, давайте тогда торт попробуем и пойдете.

— А королю вы надкусанный подадите? — поднял брови министр, с таким блеском в глазах, что было видно, как ему нравится эта мысль. Вера улыбнулась, посмотрела на торт и потерла подбородок, с хитрым прищуром изучая расположение роз.

— Мы отрежем от верхнего этажа одинаковые тонкие кусочки, чтобы получились равные сектора, сдвинем их, а сверху кремом замаскируем и розы переставим. Я не дам королю нож и буду резать сама, я же знаю, где резать, отмечу нужные места розами. Будет выглядеть, как будто он нетронутый, а это я только что разрезала. Записывающих устройств здесь нет, так что если вы никому не скажете, и я никому не скажу, то никто не узнает, — повернулась к министру и сделала коварные глаза: — А вещественные доказательства мы съедим. И тарелки вымоем. Идеальное преступление.

Он опустил голову и рассмеялся, сдающимся жестом поднял руки и вернулся на свое место, устроился поудобнее и повелительно кивнул:

— Действуйте.

Вера взяла тарелку, переставила на нее часть роз с верхнего этажа, лопаткой сняла весь этаж и переставила на ровное блюдо, отрезала ровненькие тоненькие кусочки, разделившие круг на три одинаковых сектора, середину тоже достала и положила на тарелку к изъятым кускам. Оставшиеся сдвинула друг к другу, опять лопаткой вернула на место, стала поправлять крем на боках, чтобы небольшие изменения радиуса не так бросались в глаза. Вернула на место розы, расставила чуть по-другому, взяла мешок с кремом и добавила еще ленточку у подножия второго этажа, чтобы скрыть неровности. Стала придирчиво вертеть и поправлять размазавшийся крем, вроде бы привела все в порядок, но отодвинувшись, поняла — порядок такой, на троечку, с натяжкой.

Нет, если не придираться, то все выглядело целым и красивым, но она-то видела, как все было до этого, и она не могла не заметить, что крем мятенький, да и розы наверху теперь самую малость великоваты, ее дизайнерский взгляд эту дисгармонию сразу уловил. Повернувшись к министру, она поняла, что он тоже заметил, но его этот нюанс несомненно радовал, и Вера решила не напрягаться — король сюда не на смотр талантов придет, а поговорить, какая разница, насколько идеален будет стол? Министр доволен, что еще нужно?