– А что там сейчас? – спросил Волков.

– Оптовая база… Склады разные…

– Как туда проехать?

– На следующем повороте, значит, нужно свернуть на другое пригородное шоссе… Оно идет параллельно нашей дороге!

– Поворачивайте, Игнатьич, – на правах старшего, поскольку Коваля сейчас не было в их коллективе, распорядился Волков. – Глянем, что там случилось… и потом уже поедем по нашим делам.

Спустя несколько минут «Соболь» подкатил к другой развилке. Отсюда, уже во всех деталях, открылась картина, которую иначе как драматичной не назовешь. Примерно в сотне метров от них горел, пожираемый изнутри яркими, хорошо видимыми даже в этот ясный солнечный день оранжевыми, местами багровыми языками пламени, какой-то большегрузный автомобиль… Горел бодро, даже весело, как в голливудском боевике: выбрасывая в стороны целые рои искр, изрыгая копоть и дым, переплетающиеся в причудливые жгуты, затем распрямляющиеся и уходящие почти ровным столбом вверх.

Здесь же, на перекрестке, уже стояли карета «Скорой» и бело-синей раскраски машина ДПС. Еще один «трак», ехавший со стороны складов, маневрировал на травянистом поле в опасной близости от горящего собрата. Очевидно, водитель пытался развернуться. Может, хотел проехать по полю по дуге, чтобы затем выехать на то пригородное шоссе, по которому сюда подкатил «Соболь», кто его знает.

Еще несколько легковых авто остановились по обе стороны развилки. Те, кто находился в машинах, вышли из них и теперь смотрели на горящий грузовик с таким живым интересом, словно они специально приехали сюда, чтобы увидеть это душераздирающее зрелище.

Один из двух сотрудников дорожной полиции, в служебной тужурке, с заброшенным за спину перевернутым дулом вниз укороченным «калашом», энергично указал водителю «Соболя», чтобы тот не притормаживал у этого перекрестка, а проезжал дальше, не создавая помех другому транспорту, прежде всего служебному и медикам.

Фомин выехал на сухое, заросшее мелким сорняком придорожное поле и тут же остановился. Волков, а вслед за ним и Анохина, выбрались через люковую дверь наружу.

– Почему остановились?! – сердито крикнул полицейский. – Проезжайте, тут вам не цирк!

Алексей, доставая на ходу служебную ксиву, подошел к нему. Продемонстрировав в развернутом виде удостоверение, негромко, но веско сказал:

– Федеральная служба безопасности, майор Волков. Что тут у вас происходит, сержант?

– Та грузовик загорелся, – с южнорусским акцентом сказал сотрудник ДПС. – Мы сами только недавно приехали!

– Самовозгорание?

– Та если бы… – Сержант почесал шелушащийся нос. – Похоже на поджог.

– Откуда знаете? – спросила Анохина.

Перехватив удивленный взгляд постового, – кто, мол, ты такая, чтоб вопросы тут задавать – Светлана достала из сумочки свое служебное удостоверение.

Показав его дэпээснику, она повторила вопрос.

– Та по рации ж передали, – сказал сержант. – Одна наша машина за ними поехала…

Он показал рукой на заросшую старыми кленами и кустарником грунтовку, ответвляющуюся от другой дороги, ведущей к складам оптовой базы.

– Вот туды они повернули!..

– Кто это – «они»? – спросил Волков. – Уточните, о ком речь.

– Та злоумышленники! Бандюки, кто ж еще!

– Какая у них машина?

– Вроде бы светлая «десятка». Двое их, кажут…

Волков и Анохина направились к карете «Скорой», возле которой в компании двух медиков стоял с отрешенным, потерянным видом какой-то мужчина средних лет в бейсболке, джинсах и клетчатой рубахе.

– Мы из органов, – объявил Волков. – А вы… – Он посмотрел на мужчину, загорелое лицо которого сейчас имело оттенок пепельного цвета. – А вы, я так понимаю, водитель этого грузовика?

– Еле успел выскочить из кабины, – трясущимися губами сказал шофер.

– Что вы перевозили? – поинтересовалась Анохина. – Какой груз и куда?

– Да… это… – замялся водитель. – Соки какие-то… по накладной.

– Если бы в грузовике были «соки», то и пламени такого не было бы.

– Да откуда мне знать… Что погрузили, то и вез.

– Крепкое спиртное везли? Коньячный спирт или что-то вроде этого?

Мужчина достал из кармана рубашки пачку сигарет. Руки у него тряслись так, что он едва смог прикурить.

– Я ж сказал… Что погрузили на складе, то и было в машине.

– Понятно… Скажите, что произошло? Кто на вас напал?

– Откуда ж я знаю?.. – Мужчина пыхнул сигаретой, держа ее в кулаке. – Притормозил в «кармане», – он кивнул в сторону догорающего остова грузовика. – Ждал другого «трака»… мы в соседний райцентр должны были везти груз.

– И что?

– Подъел кто-то…

– Светлая «десятка»?

– Вроде бы… да, «десятка». Выскочили двое. В масках…

– В шлем-масках?

– Ну да… Один сразу кинул что-то в борт!.. Бутылку с горючкой, как я теперь понимаю! – Мужчина поежился, как будто ему было холодно, зябко. – Потом еще одну – в кабину с другой стороны!

– И что потом? Куда они делись?

– Вскочили обратно в машину и по газам! Ну а я… – мужчин махнул рукой с перебинтованной кистью. – Только и успел, что выскочить из кабины и отбежать…

Волков еще раз посмотрел на чадящий дымом грузовик, к которому только сейчас катила по дороге красная пожарная машина. С задумчивым видом покивал. Затем дал знаком понять Анохиной, что им здесь больше нечего делать; они направилась в сторону ожидающего их неподалеку «Соболя».

Фомин высадил «альфовца» у неприметного двухэтажного строения, расположенного в глубине одного из тихих переулков, ответвляющихся от центральной магистрали Краснореченска, улицы Ленина.

Волков поднялся по ступеням и вошел в прохладный вестибюльчик местного районного отдела ФСБ. Сотрудник охраны в камуфлированной форме без знаков различия, дежурящий в застекленной кабинке возле оборудованного турникетом прохода, сличив фото в служебном удостоверении с оригиналом, стоящим перед ним, снял трубку внутреннего телефона.

– Игорь Антонович, к вам товарищ Волков.

Выслушав короткий ответ, он положил трубку и кивнул на лестницу.

– Второй этаж, кабинет номер девять.

Волков поднялся по лестнице. Здание местного филиала конторы казалось вымершим – ни одной живой души, кроме охранника да виденной им на первом этаже уборщицы, протиравшей шваброй и без того чистый пол. Возможно, это связано с порой отпусков или же с тем, что сегодня не приемный день.

Он постучался в дверь, на которой – и рядом с которой – не было таблички, но имелся лишь номер – 9.

– Войдите! – прозвучал мужской голос.