– Кончай тут понты кидать, джигит, – сердитым тоном произнесла Анохина (она стояла лицом к «джигиту» и спиной к их с Волковым гостевому домику). – А то ты у меня «прокатишься»… Потом сам будешь не рад!

– Повежливей, молодой человек, – сказал Волков, подойдя к ним. – Это ваша машина? Почему так громко включен звук?!

– Моя, да, – не глядя на него, продолжая скалить зубы в усмешке, сказал «джигит». – Иди давай дальше по сва-аим делам… У меня тут разга-авор с красавицей… а ты лишний.

Волков молча приблизился к нему. Парень, нахмурив брови, повернул все же к нему голову. Алексей резко толкнул его в плечо.

Парень, уже теряя равновесие, все же попытался отмахнуться левой рукой. Волков поймал запястье; отработанным до автоматизма движением вывернул руку. И в завершение уложил парня грудью и лицом на капот его же джипа – но даже не в полсилы, а слегка так приложил, чтоб без членовредительства.

– Не надо хамить незнакомым людям, – сказал он, удерживая, как казалось, без особых усилий, этого не такого уж субтильного парня в крайне неудобном для того положении. – Я понятно говорю?

– А-атпусссти, – прошипел парень. – А-атпусти, с-слышь?!!

– Ты меня понял? Больше не хами и не выступай.

В этот момент из домика вышел еще один южанин. Тоже довольно молодой: если и старше того парня, которого Волков для острастки уложил на капот, то на каких-то два или три года. Этот одет не в спортивный костюм, а в свободные светлые брюки и белую сорочку с завернутыми до локтя рукавами.

– Эй! – крикнул он. – Отпустите его!.. Что за проблемы? – Он подошел ближе. – Мы никого не хотим обидеть! Никого не трогаем! Отпустите же его!..

– Не надо нарушать покой отдыхающих, – сказал Волков, отпуская руку парня. – Не следует также хамить незнакомым людям и приставать к девушкам. И тогда не будет проблем.

Южанин, вышедший из домика, что-то сказал на незнакомом Волкову наречии. Парень коротко отозвался; затем, потирая запястье, забрался в салон и выключил автомагнитолу.

– Молодой еще, – сказал южанин, адресуясь рослому, хорошо сложенному незнакомцу. – Горячий… Мы тут проездом. А вы здесь отдыхаете, да?

Волков встретился с ним глазами. Хотя южанин приязненно – или умиротворяющее – улыбался, его чуть суженные глаза смотрели остро, внимательно. Алексей, так ничего и не ответив на этот вежливый, но, скорее всего, формальный вопрос, кивнул Анохиной. После чего они вдвоем, не оглядываясь, пошли обратно к своему коттеджу.

– А куда это вы ходили, Светлана? – поинтересовался он, проводив девушку до дверей в ее половину коттеджа. – Если не секрет.

– Тут недалеко речка, метрах в пятидесяти всего. Искупалась… вода там чистая и холодная даже в жару. Утром тоже хорошо искупаться. Весьма бодрит, знаете ли.

– Смотрю, быстро вы тут разведку произвели. И даже про речку узнали.

– Я ведь здесь уже бывала, останавливались тоже в этом вот пансионате, – задержавшись в дверях, сказала Анохина. – Так что в курсе, что тут и как.

– А чего ж меня не позвали за компанию? Или хотели в одиночестве принять водные процедуры?

– Думала, вы спите… Не хотела вас беспокоить. – Светлана улыбнулась. – А ловко вы этого наглеца за шкварник прихватили!

Волков тоже усмехнулся, но про этот мелкий, в сущности, эпизод ему говорить не хотелось.

– От Коваля есть какие-нибудь известия? – спросил он.

Анохина отрицательно качнула головой. Они оба дружно повернули головы – от соседнего коттеджа, приветствуя их взмахом руки, вышел из домика Фомин.

– Дядь Саша, доброе вам утро! – звонко крикнула Анохина. – Геннадий Михайлович уже встал?

– Он и не приезжал, – сипловатым голосом отозвался Фомин. – Вчера в половине второго звонил, сказал, что останется ночевать у своего знакомого… Да вот и только что звонил.

– Что говорит?

Фомин подошел к ним. Кивнул ласково Анохиной, пожал руку Волкову и лишь после этого неспешно заговорил:

– Велел передать вам, Светлана Леонидовна, чтоб вы, значит, подъехали к десяти в местное управление, он будет там. Да он вам, должно быть, и сам скоро позвонит.

– А что так поздно? Почему к десяти?

– Развод будет в девять… Потом, значит, какое-то оперативное совещание у местных. Так что к десяти будет в самый раз.

– Мда… – задумчиво произнесла Анохина. – Начинаем как-то ни шатко ни валко.

– Так наше от нас никуда не уйдет, – рассудительно сказал старший по возрасту в их компании. Он посмотрел на Волкова. – Про вас, значит, Алексей Иванович, Коваль ничего не говорил.

– Так я еще вчера, перед отъездом, сам созвонился с местным коллегой. Договорились, что подойду или подъеду к ним в половине десятого.

– Я вас туда отвезу, к нашим местным коллегам, – пообещал Фомин. – А потом мы, значит, со Светланой Леонидовной поедем в горотдел полиции… Так хорошо будет?

– Отлично.

– Через… – ветеран посмотрел на часы, – через сорок минут приглашаю, значит, всех на завтрак. Как насчет яичницы с ветчиной и помидорами?

– С удовольствием! – звонко выпалила Анохина. – У меня разыгрался волчий аппетит…

Сказав это, она вдруг подмигнула Волкову. Тот, улыбнувшись ей краешком губ, посмотрел на Фомина.

– Я как все. Вот только где вы ее приготовите, дядь Саша? Эту самую яичницу на завтрак?

– Да не проблема, – ветеран махнул рукой в сторону, где, несколько выделяясь на фоне однотипных желто-янтарных срубов, стоял сборный дом больших размеров. – Для желающих готовить себе пищу на месте есть все необходимое… Ну а продукты, как я и сказал, значит, когда звонил местному администратору, загружены в холодильник.

Плотно позавтракали, попили кофе. Вещи отнесли в один номер, занимаемый Фоминым. Табельное оружие не стали оставлять: Анохина сунула «ПСМ» в замшевой кобуре в сумочку, Волков же перепоясался ремнями, подвесил кобуру с «ПЯ» под мышку и надел сверху пиджак. Оружие Коваля Фомин тоже взял с собой в эту поездку.

В начале десятого уселись в салон «Соболя». Серого джипа у одного из соседних коттеджей к этому времени уже не было – двое молодых южан, любителей громкой восточной музыки, уехали из пансионата еще раньше.

Столб черного дыма, поднимающийся к распахнутому во все дали безоблачному небу, они увидели практически сразу же, как только выехали из пансионата.

– Игнатьич, видите дым? – спросил Волков, привставая с переднего кресла и вглядываясь в эту открывшуюся ему картину. – Правее… километрах в четырех!

– Вижу, – сказал водитель.

– Что это? – Анохина тоже переместилась к ним. – Где это, дядь Саша?

– Это… это, значит, где-то на повороте к бывшему колхозу имени Ленина…