– А как тебя называть, хвостатый?

– Римукес-тимд’жус-Вейерид.

Ну да, Адития Старейшая не успела дать мне взрослое имя, но не я же в этом виноват. Нечего было умирать, не дождавшись моего возвращения. Потому имя я составил себе сам, хорошее имя, честное и не слишком выспреннее. Только отчего-то и люди, и орки были с ним не в ладах, хотя им-то я представлялся не так, как сейчас, а коротко – Йеримджусом. Но меня всё равно называли то Джусом, то Йерком, то просто Ящером, хотя за последнее можно было получить хорошего леща хвостом. Ящеры – они мохноногие и дикие совсем, живут в землянках и даже луки делать не обучены, они жрут всякую дрянь и не имеют внятной речи. И если кто считает, что мы с ними родня – пускай пересчитает.

Правда, дурное словечко оказалось прицепучим, так что теперь я сам про себя думал как про ящера, потому как на них я похож все-таки больше, чем на людей или орков. Но другим такого не позволю говорить все равно!

Орчиха долго шевелила губами в попытках повторить моё полное имя, и широкое лицо её перекашивало страдальческими складками. В конце концов я ухмыльнулся и сжалился:

– Может звать меня Йеримджусом. Или просто древним – так называется наш народ.

– Древним? Чего это вас так прозвали?

Я прикрыл глаза. Трудно мне будет с этой тупой штукой. Вообще-то за время жизни среди людей и орков я привык смотреть на чтецов с уважением. Сам я ни одной книги не прочитал, понятное дело, да и грамоте обучился с огромным трудом, ровно настолько, чтоб в дорожных указателях разобраться. А эта орчиха говорит, что книжек прочитала ого сколько, целую эту… картотеку? дровосеку? В общем, много книжек прочитала, и должна была от них поумнеть. Но что-то у неё не получилось.

– Древ-ние, – с нажимом повторил я. – Народ Древа.

– Я буду звать тебя Хвостатым, – помолчав, решила она и добавила, – Борбатуб Моргджурсз.

– Будь здорова, – буркнул я.

– Это мое имя!

– Да, я понял. Буду звать тебя Орка.

Вот послал же дух Древа со-ратника, что тут скажешь! Но мы еще посмотрим.

Ведь мы, древ-ние, говорим так: если судьба окунает тебя мордой в грязь – ныряй поглубже: как знать, что найдется на дне?

* * *

Когда Орка принялась рассказывать о жизни и повадках вампиров, то сразу перестала выглядеть неповоротливой, грустной или тупой.

Её маленькие глазки блестели, плоская морда разрумянивалась. Орка махала руками и тараторила с таким жаром, что аж слюной брызгала, и наваливалась пузом на стол, отчего в вырезе рубашки виднелись волосатые сиськи. Жуткое зрелище. А я его наблюдал день за днем, пока мы готовились к первому походу на вампира.

Жили мы в спальном доме недалеко от той самой жральни. Орка снимала целый подвал – просторный, пустой, с высоким потолком – самое подходящее жилье для большого неповоротливого существа. Подвал был набит Оркиными книгами, одеждой и одинаковыми с виду гигантскими башмаками, к которым она относилась с нежным трепетом, каждый вечер натирала их куском сала и расставляла в ряд под стенкой. Наверное, в этом было какое-то таинство, но мне его не осмыслить – я-то обхожусь вообще без обуви, если только не доводится застрять в местах, где выпадает снег. Но, как по мне, башмаки – это устройства вроде пыточных приспособлений, и что нужно иметь в голове, чтобы накупить себе много таких приспособлений да так нежно о них заботиться – я не знаю, этого мне не постичь.

Мне нравился уютный большой подвал, запах дерева и влажной земли, ну и то, что платить за жилье не приходится. А плохо было то, что Орка целыми днями была рядом, её бубнёж меня изрядно утомлял, временами так и хотелось придушить её подушкой во сне.

Она трепалась, трепалась, трепалась и никак не могла заткнуться. С утра до ночи одно и то же: вампиры, повадки, места обитания…

Я узнал, что молодые кровососы живут одиночками – хвала Древу, а я уж думал, придется лезть в логова, где кишат эти твари. Что питаются они животными и людьми, которых приманивают на всякие цацки. Детей, хотя их приманить легче, вампиры как раз не любят: крови мало, визгу много, да и ищут заплутавших детишек упорней. А какой вампир обрадуется, если на его логово выйдет орава людей с копьями и топорами? С мужиками проще: пошел на охоту да сгинул. Бывает.

Очень мне стало интересно, на какие такие цацки вампиры ловят своих жертв. Спрашивать Орку я не стал, но для себя запомнил, что в логове нужно будет хорошенько порыться, наверняка там найдется что-нибудь интересное.

О том, что при хорошем ударе вампир может вспороть тело до мяса и занести смертельный яд, я и без Орки знал: всякого пришлось наслушаться там-сям. Но моя чешуя покрепче человечьей и даже орочьей кожи, да и яд действует на древ-них слабее. Про то, что от укуса вампира в него не превратишься, я тоже знал. Хотя байки ходили всякие, но никогда я в них не верил.

А вот что убивать их нужно, вырывая глаза – это для меня была новость. Я вначале решил – Орка шутит, но тут же передумал: на шутницу она меньше всего походила. Небось вообще не знает, как улыбаться, тупая унылая штука.

– Глаза – хранилище души, – повторяла она упорно, и я в конце концов просто махнул рукой.

Потом мы искали вампирью лёжку. То есть, Орка искала, а как – я не понял, хотя она долго и заунывно объясняла. Но объяснения ускользали от меня, как рыба- хвостун, слишком они были невнятные: то ли птицы должны петь не так, то ли деревья не такие расти, в общем, какая-то неизмеримая муть. Шатались мы по лесу несколько дней, временами уходя очень далеко от приречного селения, и тогда я остерегался больше кабанов, чем вампиров. Но в конце концов Орка заявила, что лёжку нашла, причем чуть ли не на опушке, и указала на самый обычный с виду холм, поросший деревцами-сливянками. Заявила, что в холме есть вход в пещеру, где живет вампир, что это крупная тварь, у которой нынче период бессонницы. Я решил принять всё это на веру, поскольку утверждать обратного я не мог, а в вампирах не разбирался.

Мы вернулись в спальный дом, благо до поселка было недалеко, и принялись готовиться к убийству крупного и бессонного кровососа.

Я по-прежнему был уверен, что нужно попробовать осиновый кол в сердце или отрубание башки лопатой – хотел бы я посмотреть, какой вампир выживет после такого! Но Орка всерьез намерилась выдирать кровососам глаза, причем самолично. Видать, что-то у неё в голове повредилось после той истории с сестрой, она даже перчатку себе справила особую – из плотной свинячьей кожи и с чем-то вроде заточенных ложек на двух пальцах. Ими она и собиралась выцарапывать глаза вампирам, ну или выкалывать, как получится. Даже я оторопел от такой кровожадности, хотя вроде как из нас двоих я должен быть больше привычен ко всяким кровавым вещам.

Убийство вампира мы репетировали раз триста.

План был такой: обыскиваем логово, пока не наткнемся на тварь, я иду первым, а Орка делает вид, что прячется за мной. Когда я столкнусь лицом к морде с вампиром, то использую свое ящериное преимущество – подсечку хвостом. Никто ж не ожидает такой подлянки в краях, где не водятся древ-ние! Вдобавок я хорошенько пинаю вампира, чтобы он уж точно рухнул, тут же на него напрыгивает Орка и вырывает его измученные бессонницей глаза, а я бегаю вокруг и слежу, чтобы вампир её не цапнул, пока она будет его расковыривать. Как я должен за этим следить – понятия не имею.