– Святилище поставил Альвгейр Рубака, – сказала Гейрхильда. – Я точно знаю, мне рассказывал отец моей матери.

– Ну, если святилища не было, то раньше на склоне кого угодно могли похоронить! – заметил Гисли. – Даже чудно, если тут на холме всего одна могила!

– Может быть, и больше! – подала голос Хлейна. – Но не у всякого мертвеца хватит силы выйти.

Она содрогнулась, вспомнив холод, мучивший ее в присутствии ночного гостя. Чтобы так жадно тянуть на себя тепло живых, мертвый дух должен быть очень сильным.

– Мы сегодня же этим займемся! – сказала фру Гейрхильда и накрыла руку Хлейны ладонью. – Чтобы следующей ночью никакой призрак не смел нас тревожить!

Домочадцы тревожно переглядывались, но спорить никто не стал. Хозяйка лучше знает.

Хлейна улыбнулась: теперь она чувствовала себя гораздо лучше, чем утром. Приемная мать позаботится, чтобы призрак больше к ней не приходил. И еще… Несостоятельные подозрения Гейрхильды теперь показались ей забавными, и с тайным лукавством Хлейна отметила: вот она и узнала, как Гейрхильда встретила бы то известие, которого опасалась. Ведь если бы Хагир поменьше думал о погибших родичах и побольше – о себе, то и подозрения хозяйки могли бы в полной мере оправдаться. Вспоминая Хагира и себя рядом с ним, Хлейна не могла поручиться за свое благоразумие. А ведь он вернется… О светлая Фрейя, сделай так, чтобы он вернулся поскорее!

В тот же день фру Гейрхильда взяла людей и отправилась на склон холма. Все свободные от дел домочадцы повалили следом, взбудораженные страхом и любопытством. День выдался солнечным, теплым, безветренным, и думать о могиле было не так уж страшно. Все рыбаки и бонды, побросав дела, сбежались посмотреть, как будут искать могилу «оборотня» – почему явившийся к Хлейне дух посчитали оборотнем, никто не знал, но слухи ходили такие.

Хлейна пошла вместе со всеми, чтобы показать место. Кусок тропы с двумя тонкими березками на обочине на вид ничем не выделялся, но теперь она ни за что не ступила бы сюда, даже будь он усыпан настоящими золотыми застежками вместо желтых листьев.

– Защитите нас, о боги Асгарда, от злобы мертвецов! – воззвал Гисли управитель, повернувшись к вершине холма, откуда смотрели на людей деревянные идолы.

Бронзовые гривны, начищенные к недавнему жертвоприношению, блестели на солнце, но роща над головами богов пожелтела и облетала, и вид они имели довольно грустный. «Доброго Бальдра стали тревожить зловещие сны…» – вспомнилось Хлейне. Уже готова та стрела из побега омелы, которой слепой Хёд убьет Доброго Бальдра, и сойдет он в селения Хель, а на земле наступит зима… Долгая зима, которая будет длиться, пока бог весны не вернется… И перед взором Хлейны встало лицо Хагира. Для нее бог весны и процветания воплотился в нем, и даже от одной мысли о нем становилось теплее.

– Начинайте! – нетерпеливо приказала фру Гейрхильда. Несмотря на всю твердость и решимость, ей было неуютно, тревожно, и она крепко сжимала руки под теплым плащом. – Хлейна, лучше бы тебе посидеть теперь дома!

Но Хлейна покачала головой: она должна увидеть того, кто приходил к ней ночью, а не то ей не знать покоя. Она боялась мертвеца, но еще сильнее пугала мысль о том, что все могло ей померещиться. Считать себя сумасшедшей было нестерпимо, и Хлейна стояла возле двух березок, с нетерпением глядя, как Гисли управитель с двумя мужчинами долбят ломами твердую, утоптанную землю каменистой тропинки.

Землю лопатами отгребали в стороны, яма постепенно углублялась. Обнаружилось широкое черное пятно, и по толпе побежал ропот: остатки угля указывали на жертвоприношение над могилой. Среди комков земли мелькнуло несколько костяных осколков, несколько обломков горшка из черновато-серой глины. Хлейна подобрала один осколок: вдоль горла старинного широкого горшка шел узор из мелких частых дырочек.

– Сейчас найдем какого-нибудь древнего конунга! – перешептывались домочадцы за спиной у Хлейны. – Может, и весь холм – не холм, а курган!

– Да ну! Тогда костер был бы на вершине!

– Не может быть, чтобы была могила конунга, а никто не знал бы!

– А вдруг там сокровища? В древних могилах всегда сокровища!

– Раскатил глаза! Дело не в древности, а в том, кто похоронен! Рабов вроде тебя и в Века Асов хоронили с щербатой ложкой и треснутым горшком!

– Помолчите! – не оборачиваясь, бросила фру Гейрхильда. – Болтать глупости идите домой!

Домочадцы робко примолкли. Яма стала уже такой глубокой, что работать сверху было невозможно, и Гисли, в последний раз оглянувшись на вершину холма, точно призывая богов не спускать с него охраняющих взоров, спрыгнул на дно. Землю вытаскивали корзинами, собравшиеся следили за движением каждой лопаты, затаив дыхание. Теперь стало не до разговоров.

Один из работников, стоявших в яме, вдруг охнул. Железная оковка его лопаты ударилась обо что-то твердое, желто-коричневое.

– Кость! Кость! – зашептали над ямой. Говорить вслух никто не решался, точно голоса могли разбудить мертвеца.

– Это олений рог! – Гисли подошел поближе, осторожно наклонился и вгляделся. – Смотрите!

Он поковырял лопатой возле находки, потом присел на корточки и стал долбить землю ножом. Показался олений рог – длинный, широкий отросток с маленьким отросточком, похожим на зубчик.

– Копайте здесь, только осторожнее! – велела Гейрхильда.

Гисли, сидя на корточках, ковырял землю ножом, работник отметал ее веником из наскоро наломанных прутьев. Постепенно показался рог – один из тех костяных кустов, что носят старые олени. Гисли ударил ножом у самого основания рога, клинок чиркнул по кости черепа.

– Уж не олень ли тут похоронен? – шепнул кто-то из челяди.

– Я ж говорю: оборотень…

– Сам ты оборотень! Дурак!

– Давай копать там! – прикинув на глаз, Гисли показал работнику место чуть в стороне. – Отроем второй и вытащим!

Работник отошел на шаг и принялся разгребать комки земли. Вскоре второй рог был очищен, и Гисли, крепко взявшись руками, вытащил рога из ямы.

Целого черепа там не было – была отпиленная лобовая кость с просверленными по всей окружности отверстиями. Гисли не успел удивиться, как стоявший рядом с ним работник охнул и показал под ноги, в ту яму, откуда извлекли отпиленную кость.

В ямке виднелось что-то округлое, черное, как уголь.

– Это череп! – севшим от испуга голосом шепнул Гисли, пятясь по дну ямы. – Хозяйка… – Он поднял глаза к Гейрхильде, стоявшей над самой ямой. – Может, не стоит дальше копать?

– Как это – не стоит? – Гейрхильду открытие не настолько испугало, чтобы она согласилась отступить. – Ты забыл, зачем мы все это затеяли? Нужно найти все кости и выбрать их оттуда! Копай! Ничего тебе этот череп не сделает! Ну, что? Тут нет смелых мужчин? Мне полезть в яму самой?

Этот упрек придал Гисли мужества, и он снова принялся копать. Сдерживая дрожь, работники отгребали землю.