то смотри не на жизнь его, а на слова… В отце, хотя бы он имел бесчисленное множество слабостей, сын покрывает все»[116].

Святитель Григорий Богослов назидает: «К очищению тебя всякий достоин веры (доверия. – Прот. О.С.), только бы был он из числа получивших на сие власть, не осужденных явно и не отчужденных от Церкви. Не суди судей ты, требующий врачевания; не разбирай достоинств, очищающих тебя; не делай выбора, смотря на родителей. Хотя один другого лучше или ниже, но всякий выше тебя. Рассуди так: два перстня, золотой и железный, и на обоих вырезан один и тот же царский лик, и обоими сделаны печати на воске. Чем одна печать отлична от другой? Ничем. Распознай вещество на воске, если ты всех премудрее. Скажи: который оттиск железного и который – золотого перстня? И отчего он одинаков? Ибо хотя вещество различно, но в начертании нет различия. Так и крестителем да будет у тебя всякий. Ибо хотя бы один превосходил другого по жизни, но сила крещения равна, и одинаково может привести тебя к совершенству всякий, кто наставлен в той же вере»[117].

Святитель Иоанн Златоуст учит: «Случается, что миряне живут в благочестии, а священники в неправде, и потому чрез них не надлежало бы совершаться ни Крещению, ни приношению Тела Христова, если бы благодать искала везде только достойных. Но ныне Господь обыкновенно действует и чрез недостойных, и благодать Крещения нимало не оскорбляется жизнию священника… Говорю это, чтобы кто-либо, строго рассматривая жизнь священника, не стал соблазняться в рассуждении им совершаемого в таинствах. Ибо человек ничего не привносит от себя в предлагаемое, но все это есть дело силы Божией, и Бог-то освящает вас в таинствах»[118].

Святой Исидор Пелусиот утверждает: «Ничто не теряет приемлющий (священные таинства), если бы преподавший оказался и недостойным, и не бесплодными он пользуется таинствами, хотя бы священник всех людей влек с собою к нечестию»[119].

Когда мы видим несоответствие внешнего образа жизни внутреннему содержанию светских и религиозных лицемеров и ханжей, остается открытым вопрос: до какой степени дóлжно повиноваться им и где та черта, переступив которую мы должны выйти из повиновения им? Прекрасный ответ на этот сложный вопрос дает нам Иоанн Златоуст. Святитель пишет в 34-м Слове на Послание к Евреям: «Безначалие – везде зло, причина многих бедствий, начало беспорядка и смешения, особенно же в Церкви… Но, скажет кто-нибудь, есть еще… зло – когда начальник (т. е. священнослужитель. – Прот. О.С.) нехорош. Знаю, это немалое зло, и даже гораздо большее, нежели безначалие, – потому что лучше не управляться никем, нежели быть под управлением дурного начальника… А что, скажешь, когда [начальник] нехорош, тогда не нужно повиноваться ему? “Нехорош” в каком смысле говоришь ты? Если по отношению к вере (т. е. еретик. – Прот. О.С.), то беги от него и не сообщайся с ним, хотя бы он был не только человек, но даже ангел, сшедший с неба; если же по отношению к жизни, то не беспокойся об этом… Они [священнослужители] имеют, говорит (Христос. – Прот. О.С.), достоинство, но нечисты по жизни. А вы обращайте внимание не на жизнь, но на слова их; от поведения же [других] никто не получит вреда. Почему? Потому что оно явно для всех, и такой [человек], хотя бы он был тысячу раз нехорош, никогда не научит дурному. Но недостатки касательно веры неявны для всех, и дурной в этом отношении не постыдится учить [других]»[120]. То есть всякий начальствующий достоин чести и почитания, если не влечет нашу душу в погибель, а, напротив, способствует нашему духовному росту.

Особенно необходимо почитать наших родителей по плоти. Сказано: Почитай отца твоего и мать твою, [чтобы тебе было хорошо и] чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе (Исх. 20, 12). Блаженный Иероним Стридонский пишет: «И в Евангелии Господь рассуждает о предписании Закона, в котором говорится: “Почитай отца своего и мать свою”, – надо понимать, не на словах, звук которых может обмануть родительскую бедность пустой лестью, но необходимой помощью в жизненных средствах. Ибо Бог приказывает, чтобы дети кормили родителей-бедняков и воздавали старцам благодарностью за то, что получили в детстве»[121].

Подобно и блаженный Августин пишет: «Человек видит своих родителей, и его жизнь начинается с их дружеского отношения. Кого же может пощадить тот, кто не чтит своих родителей?»[122] То есть семья, через которую каждый из нас входит в жизнь, – это первая школа любви. Живя на земле, мы проходим три основных школы любви, и первая – это дом, семья. Если в семье человек научится доброму отношению к людям, то, возмужав и выйдя за семейный порог, он сможет это доброе отношение к людям передать и далее. Вторая школа любви – это народ, к которому ты принадлежишь. Тот, кто любит свой собственный народ, всегда может с пониманием отнестись и к любой другой национальности и народности. Если же ты не почитаешь свой народ, то уподобляешься тому, кто, разрушив свой собственный дом, стремится созидать другой. Вряд ли у него что-то получится… Третья школа любви – это Церковь, где нет уже Иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского: ибо все вы одно во Христе Иисусе (Гал. 3, 28).

Но Церковь существует не для того, чтобы в космополитическом угаре уничтожать межнациональные особенности, или в угаре феминизма стирать законную грань между мужчиной и женщиной, или, увлекшись межклассовым антагонизмом, в марксистском угаре решать проблемы «раба» и «свободного». Назначение Церкви – в свете Евангелия освятить межнациональные, семейные и межклассовые взаимоотношения, так как мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены (Рим. 12, 5). Слова а порознь один для другого члены означают, что, несмотря на единство Тела Церкви, один для другого – отец и сын, муж и жена, начальник и подчиненный, духовный отец и духовный сын. И об этом нельзя забывать! Сказано: В каком звании кто призван, братия, в том каждый и оставайся пред Богом (1 Кор. 7, 24); и еще: Итак отдавайте всякому должное: кому пóдать, подать; кому оброк, оброк; кому страх, страх; кому честь, честь (Рим. 13, 7); и еще: Если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного (1 Тим. 5, 8).

Таким образом, ни должность, ни семья, ни социальное