В пятницу вечером Спенсер лежала на кровати с балдахином в середине совершенноновой преобразованной спальни в сарайчике с гелем для снятия боли, намазываяего на поясницу, и уставившись на великолепный потолок. Никогда не догадаешься,что в этом сарайчике лет 50 назад спали коровы. Комната была огромная счетырьмя гигантскими окнами и небольшим внутренним двориком. После вчерашнегоужина она переехала сюда со своими коробками и мебелью. Она расставила все своикниги и диски по автору и исполнителю, выставила колонки в комнате и даженастроила кабельное по предпочтениям, включая новые программы по BBC Америка.Это было идеально.

За исключением, конечно, ее ноющей спины. Её тело болелотак, будто она прыгала с моста без страховочного троса. Иен заставил ихпробежать 3 мили, а потом была еще силовая тренировка. Все девушки говорили отом, что они наденут на вечеринку Ноэля сегодня вечером, но после адскойтренировки, Спенсер была бы счастлива остаться дома с какой-нибудь домашнейработой. Тем более что дом был теперь ее собственным маленьким утопическимсарайчиком.

Спенсер потянулась к гелю для снятия боли и поняла, что онпуст. Она медленно приподнялась, и положила руку на спину, как старуха. Ей надобыло принести немного геля из главного дома. Спенсер нравилось, что она можетназывать его главным домом. Ей казалось, что она уже взрослая.

Как только она прошла длинную холмистую лужайку, ее мысливновь вернулись к одной из ее дежурных тем - Эндрю Кэмпбелл. Да, было бы легче,если Э - это Эндрю, а не Эли, и да, она почувствовала бы себя в миллиард разлучше, и миллион раз стало бы меньше паранойи со вчерашнего дня, но все же -как ужасно, надоедливый шпион! Как он смеет спрашивать такие назойливые, пустыевопросы в читальном зале и писать ей жуткие сообщения по электронной почте! Ивсе думали, что он такой милый и невинный, с прекрасно завязанным галстуком иблестящей кожей - он, вероятно, тип, который принес цитафил (линия косметикидля кожи) в школу, и мылся этим после урока физкультуры. Чудак.

Закрыв на втором этаже дверь ванной комнаты, она нашла банкус гелем для снятия боли в шкафу, сняла свои штаны от Puma, обернулась, чтобыувидеть себя в зеркале, и начала втирать гель на спину и бедра. Вонючийментоловый запах геля мгновенно окутал всю комнату, и она закрыла глаза.

Дверь распахнулась. Спенсер попыталась натянуть штаны насебя как можно быстрее.

- Боже, - сказал Рен, широко открыв глаза. - Я... вотдерьмо. Прости.

- Все в порядке, - сказала Спенсер, с трудом пытаясьзавязать пояс. - Я до сих пор теряюсь в этом доме...

Рен был одет в синею врачебную одежду, которая состояла изверхней части с V-образным вырезом и широких штанов. Он, казалось, был готов косну.

- Я думал, это наша спальня.

- Со всеми бывает, - сказала Спенсер, хотя очевидно, что нес ней.

Рен остановился в дверях. Спенсер чувствовала на себе еговзгляд и быстро посмотрела вниз, чтобы убедиться, что ее грудь не висит, и чтона шее нет капель геля.

- Итак, э-э-э, как в сарайчике? - спросил Рен.

Спенсер улыбнулась, потом смущенно прикрыла рот. В прошломгоду ей пришлось побелить зубы у дантиста, и они выглядели послеэтого слишком белыми. Ей пришлось специально затемнить их с помощьютонны кофе.

- Прекрасно. А как там старая спальня моей сестры?

Рен усмехнулся.

- Э-э-э. Слишком... розовая.

- Да. И все эти шторы с оборками, - добавила Спенсер.

- Так же я нашел странный CD-диск.

- Да? Что?

- Призрак оперы. - Он поморщился.

- Но ты же играешь в пьесах, - выпалила Спенсер. - Ну,Шекспир и прочее.

Рен поднял бровь.

- Откуда ты об этом знаешь?

Спенсер побледнела. Это было бы странно, если бы Спенсеррассказала, что прогуглила его. Она пожала плечами и откинулась на стойку.Стреляющая боль атаковала нижнюю часть спины, и она вздрогнула.

Рен замешкался.

- Что с тобой?

- Хм, знаешь, - Спенсер прислонилась к раковине. - Сноваиз-за хоккея на траве.

- И что на этот раз случилось?

- Потянула что-то. Видишь Айси Хот? - держа полотенце водной руке, она потянулась к банке, зачерпнула немного мази ладонью и засунуларуку в штаны, чтобы втереть ее в подколенное сухожилие. Она немного стонала, инадеялась, что эти стоны звучали сексуально. Ну и ладно, осудите ее заподростковый драматизм.

- Тебе нужна помощь?

Спенсер колебалась. Но Рен выглядел таким заботливым. И былотак мучительно - ну, больно, в любом случае - выкручивать так спину, даже еслиона делала это специально.

- Если ты не возражаешь, - сказала она мягко. - Спасибо.

Спенсер немного прикрыла дверь ногой. Она вытряхнула остаткиАйси Хот ему на ладонь. Его большие руки, покрытые мазью, были сексуальными наощупь. Она увидела их отражение в зеркале и вздрогнула. Они выгляделипотрясающее вместе.

- Ну, так где болит? - спросил Рен.

Спенсер показала. Мышца была прямо под ее задом.

- Подожди, - прошептала она. Она схватила полотенце свешалки, обернула его вокруг себя, а потом сняла шорты под полотенцем. Онауказала, где болит, сказала, что Рен должен спуститься ниже полотенца. - Но, э,постарайся не слишком много на полотенце, - сказала она. - Я умоляла мамузаказать такие из Франции пару лет назад, а Айси Хот их портит. Невозможноизбавиться от запаха при стирке.

Она услышала, как Рен сдерживает смех, и застыла. Неужелиэто вышло слишком обеспокоенно и в стиле Мелиссы? Рен пригладил свои свободно висящие волосы чистой рукой и встал на колени,размазывая Айси Хот по ее коже. Он просунул руку под ее полотенце и началмедленно втирать мазь, нежно водя рукой кругами по ее мышцам. Спенсеррасслабилась и немного прижалась к нему. Он стоял, но не отступать от нее. Оначувствовала его дыхание около плеча, а затем около уха. Ее кожа пылала.

- Так лучше? - прошептал Рен.

- Просто потрясающе. - Она могла бы сказать то, о чемдумала, но она не была уверена.

"Я должна это сделать, - подумала Спенсер.- Я должна поцеловать его." Он надавил сильнее на ее спину,слегка впиваясь ногтями в кожу. Ее грудь трепетала.

В гостиной раздался телефонный звонок.

- Рен, милый? - мать Спенсер позвала его снизу. - Тынаверху? Мелисса тебе звонит.

Он бросился назад. Спенсер дернулась вперед и обернулаполотенце вокруг себя. Он быстро стер гель с рук другим полотенцем. Спенсербыла слишком в панике, чтобы сказать ему, что делать.