Ее заметили, и теперь несколько человек старались как-тоуменьшить нагрузку на дамбу. В числе прочего они попробовали спустить воду,открыв новый канал, но этого было мало, и меры приняли слишком поздно. Дамбастонала, сдерживая толщу воды в шестьдесят футов глубиной.

Клер Катерс была счастлива. Эта мысль пришла ей в головувнезапно, когда она подметала крыльцо. Женщина оперлась на ручку метлы ипосмотрела на мокрую улицу. До заката осталось всего ничего, дождь ненадолгоперестал. Через час-другой вернутся муж и дочка.

Вспомнив о маленькой Джинни, Клер улыбнулась. Своенравнаянепоседа, красавица. Настоящая Катерс. Конечно, этого и следовало ожидать:кровь Катерсов всегда брала свое, а у Вирджинии другой и не было.

Если бы пять лет назад кто-то сказал Клер, что она выйдетзамуж за своего четвероюродного брата, Питера, того самого, который дразнил имучил ее в детстве, она бы решила, что этот человек рехнулся.

Старый Саймон Джонс остановился перед ее домом и приподнялшляпу.

— Здравствуйте, миссис Клер.

— Здравствуйте, Саймон. Как поживаете?

— Да что мне сделается, пока дамба стоит.

Женщина тихонько рассмеялась. Это сооружение было предметомбеспокойства, разговоров и шуток, сколько она себя помнила. И до сих пор ничегострашного не произошло.

Небо потемнело. На землю упали тяжелые капли.

— Доброго вам вечера, Саймон, — сказала она вслед старику.

— Дай бог, чтобы воды в речке не прибыло.

Клер улыбнулась. Жизнь была прекрасна. И совсем не похожа нату, какой она ее себе представляла. Она рано потеряла мать. Отцу ничем было неугодить. Он во всем уступал старшим сестрам, а злость срывал на Клер. Он хотел,чтобы она стала настоящей леди, а это значило вести себя тише воды, ниже травы.Целый год прошел, прежде чем она осмелилась посмотреть мужу глаза.

Питер занимался торговлей. Это у них было семейное. Катерсымогли любого уболтать, и все-таки никто из них не умел говорить так красиво искладно, как ее Питер.

А самое главное, он любил и баловал жену с дочкой. В день,когда родилась Джинни, он поклялся, что никогда не станет обращаться с ней так,как отец — с Клер. И сдержал обещание. Питер всегда говорил малышке, чтоженщина — ровня мужчине. Всюду брал ее с собой, даже когда уезжал по делам. Какв этот раз.

Клер прижала руку к животу. Сегодня Питера снова ждетсюрприз. Она улыбнулась. Вот бы Господь подарил им сына! Повитуха дала ейособые травы, сказала, если держать их под кроватью, будет мальчик. Клерсначала отмахнулась, она в эти сказки не верила, но потом взяла пучок — сына ейужасно хотелось. Даст бог, так и выйдет.

Снова полил дождь. Клер смела мусор и воду с крыльца и ушлав дом. Было промозгло, зябко, и она подбросила в очаг поленья. По улицамнеслись настоящие реки. В Джонстауне такое каждый год случалось.

Хозяева лавок и ремесленники поднимали свое добро повыше.Мужья и жены тащили вверх по лестницам съестные припасы и мебель. Клер ужеотнесла на второй этаж все, что могло понадобиться семье.

Она взглянула в окно, на залитую дождем улицу. Сердцекольнула тревога. Что-то было не так, словно в воздухе витала какая-то страннаясила. Клер отогнала от себя эти мысли, и зашептала молитву. Только бы с Питероми Джинни ничего не случилось. Она уже и не знала, ждать ли их через час. Может,они остановились где-то, пережидают непогоду?

Мимо дома пробежали два парня.

— Дамбу прорвало! Дамбу прорвало!

Тот, что был выше ростом, наскочил на кузнеца. Тот махнулрукой.

— Слышали мы такое. И не раз.

— А теперь и правда случилось! — крикнул другой.

Они бросились дальше, вопя что было мочи:

— Дамбу прорвало!

— Приезжие, наверное, — сказал кузнец. — Совсем с ума сошли!

Клер рассеянно кивнула, прислушиваясь. Издалека доносилсякакой-то странный шум. Что-то он ей напоминал. Может, рев океана?

И тут Клер увидела, что по склону холма несется гигантскаястена воды. Женщина остолбенела. Такого потопа она себе и представить не могла.В жизни не знала, что огромные, бешеные волны могут сметать деревья, какодуванчики. На миг зрелище ее парализовало. Клер в своем клетчатом платьепросто стояла и таращила глаза.

— Господи! — наконец вскрикнула женщина, выскочила из дома ипобежала по улице.

Соседи спасались от воды на верхних этажах домов. Слева поводомоине пронеслось, подскакивая, дерево. За спиной ревел поток. Впередистояла постройка с открытой дверью. Не раздумывая, Клер бросилась туда. Отужаса она совсем потеряла голову.

С улицы донеслись вопли, гром, и тут...

— Господи! Только не это! — воскликнул Питер Катерс.

Со склона он смотрел на развалины Джонстауна и покачивался,как пьяный. Мужчина прижимал к груди дочку и кричал, до хрипоты звал жену. Водахлынула, поглощая все на своем пути, Разлилась, вытянула во все стороны безжалостныещупальца. Сначала над бурлящими волнами торчали крыши, затем исчезли. Потопсмывал со склонов целые рощи, и древесные стволы прошибали стены домов.

Тела животных и людей плавали, точно пробки

— Клер! Клер!

Он и не подозревал, что видела в это время его дочка. Онаиспуганно зажмурилась, и в темноте под веками почему-то поплыл серый туман. Заним бушевал шторм, ветер рвал паруса какого-то корабля. И маленькая девочка —точь-в-точь как она сама! — упала за борт.

На палубе матросы держали за руки женщину. Она кричала,билась, хотела броситься в море.

Клубы тумана сгустились, а когда они уплыли, Джинни услышаламысли женщины, словно бы та стояла рядом и говорила с ней: «Теперь нас,Катерсов, осталось трое. Дочь я потеряла, род продолжить некому. Хорошо хоть умальчиков есть немного колдовской силы. Может, так оно и должно быть? Может,Богиня дала нам знак, что дом Каоров и в самом деле уничтожен... и магия должнаумереть вместе со мной?»

Два мальчика подбежали к ней, что-то крича. Один обнял ее запояс, другой обхватил колени. Младший посмотрел прямо на Джинни и жутким, потустороннимголосом произнес: «Я твой предок, Вирджиния».

Девочка широко раскрыла глаза, сгребла ручонками длинныепряди отцовских волос и уткнулась ему в плечо, всхлипывая:

— Папа, тетя такая страшная!

А затем маленькая Джинни увидела кое-что еще — письмо.

...Знай же, дорогая моя Ханна, что в Салеме не всехповесили. К стыду своему, должен сказать, что некоторых мы подвергли испытаниюводой, как в Старом Свете. Мы привязывали этих несчастных к табуретам иопускали в реку. Тех, кто уходил под воду, объявляли невиновными. Я имею ввиду, они тонули, и мы молились за упокоение их души.