– Эй, Рене, давай-ка обновим игрушку Микки!

Она шмыгает носом и кивает, заталкивая красный ноутбук обратно под кровать.

Я протягиваю ей руку и помогаю подняться. Затем мы идём наверх, в царство айсбергов, и опускаемся на колени у клетки Микки, которая стоит в коридоре.

Я распахиваю дверцу клетки, открываю мяч и прислоняю его к стенке. Микки внимательно смотрит на мяч чёрными блестящими глазками и принюхивается. Кажется, он не может поверить своим глазам и носу. Его любопытству понадобилось несколько мгновений, чтобы перерасти в смелость. Наконец он протягивает одну розовую лапку к ободку мяча, а затем заползает в него. Рене закрывает мяч и ставит его на пол.

Сначала Микки изучает его изнутри и принюхивается, навострив ушки-сателлиты. Потом он двигается в одну сторону, делает небольшую паузу, а затем пробегает в другую. Бам! Мышонок врезается в стену и предпринимает новую попытку. Как только он начинает понимать, что сейчас врежется во что-то, то начинает перебирать лапками ещё быстрее и скатывается вдоль стены через весь коридор. Мы бежим за ним. Ещё быстрее! Это круче гонок. На кухне мяч врезается в ножки стола и стульев. Микки теряет скорость, огибает их и начинает кататься взад-вперёд по полу.

Наконец мяч упирается в холодильник. Микки делает паузу и принюхивается.

– Может, он голоден, – говорю я.

– Подержи-ка его немного, – отвечает Рене.

Я отодвигаю его от холодильника очень осторожно. Рене заглядывает внутрь, роется в ящике для овощей и вытаскивает маленькую морковку.

Она открывает мяч и протягивает мышонку.

Микки берёт морковку розовыми лапками и шевелит усиками, а затем кусает и хрустит, кусает и хрустит. Похоже, ему нравится!

Как они могут существовать одновременно: весь этот безумный большой мир – и маленький мышонок, который так любит овощи?

Мы с Рене улыбаемся. А ведь это работает.

Мой телефон начинает вибрировать. Я проверяю сообщение. Пишет папа.

– Он собирается на «Кото-строфу», хочет прийти пораньше.

– Интересно, почему? – спрашивает Рене.

– Может, чтобы ему достались лучшие угощения?

– Я так не думаю. Спорим, он хочет перезнакомиться со всеми, чтобы заполучить новых клиентов! Твой папа не собирается сдаваться!

– Может! – соглашаюсь я и встаю с места. – Хочешь пойти с нами?

– Конечно, – отвечает Рене. – Только отнесу Микки в свою комнату.

Она берёт мяч и ставит его так, чтобы Микки сам перелез в клетку. Мышонок всё ещё занят морковкой.

Затем открывается входная дверь, и воздух наполняется ароматом жареной курочки.

– Рене, это ты? – Рене не успевает ответить, как в кухню с пакетами из продуктового входит миссис Кобай. Запах, перед которым невозможно устоять, исходит от одного из них. Водрузив пакеты на кухонный стол, она указывает на клетку с Микки.

– А это что?

– Мой питомец. Ты всегда говорила, что не против, если папа разрешит.

– Я имела ввиду рыбок… Или кошку. – Миссис Кобай качает головой. – Но я думала, что сначала мы это обсудим.

В надежде исправить ситуацию, встреваю я.

– Миссис Кобай, мне жаль, что Рене не посоветовалась с вами до того, как принести Микки в дом. Она не планировала оставлять его у себя. Вообще-то она просто спасла его от змеи.

Миссис Кобай не сводит с нас глаз несколько мгновений. У неё такие же большие глаза, какие порой бывают у Рене. Затем она фыркает.

– Твой отец бросил тебя, и ты решила заменить его крысой?

Глаза Рене наполняются слезами. Я никого не спас. Но седьмую ошибку совершает Рене, предположив, что её мама разрешит Микки остаться. Не все любят грызунов. Даже не будь у мамы аллергии, вряд ли она испытала бы к нему симпатию.

Я снова пытаюсь разрядить обстановку.

– Миссис Кобай, это мышь. И Рене уже научила его луной походке.

Миссис Кобай качает головой и закрывает глаза. Рейтинг Микки стремительно падает. Затем она вздыхает и снова открывает глаза.

– Вымой руки с мылом, да как следует. Затем накрой на стол. Стивен, ты останешься на ужин?

Если я уйду, быть большой ссоре? Рене будет перечить матери, а та ответит: «Отнеси это животное туда, где ты его взяла!»

Вот чего я боюсь. Рене уже грустит из-за ухода отца, а ещё переживает за брата, который, возможно (или даже наверняка), вор. Я хочу задержаться ради неё. Мне неловко, хотя её мама хочет, чтобы я ушёл.

– Простите, миссис Кобай. Только что пришло сообщение от папы. Мы идём на «Кото-строфу», она вот-вот начнётся. Рене хотела пойти с нами.

– Только не сейчас! – говорит миссис Кобай. – После ужина.

Мне хочется так много всего сказать, может, объяснить, что рядом с животными мы чувствуем себя лучше и что Рене просто необходимо почувствовать себя лучше. Или рассказать миссис Кобай про «Лапы и релакс» на «Бритиш Эйрвейз».

Но я вижу, как сильно она хмурится. Теперь мне жаль и её, поэтому я ничего не говорю.

Наконец Микки перебирается из своего мяча в клетку. Рене закрывает дверцу.

– Ну, тогда увидимся позже. – Я хватаю свою куртку и ухожу.

Гулять без собаки или друга – самое скучное занятие на свете. Особенно сегодня, ведь я уже не раз видел все эти декорации к Хэллоуину. Всё, чем остаётся заняться, – напрячь мозги, выжать из них всё до последней капли, как из лимона для лимонада. Все нити ведут к Аттиле, но как и в любом хорошем детективе, мне хочется, чтобы преступником оказался не тот, на кого думают все. Мысленно я перебираю другие варианты.

Преступником может быть мистер Ковальски, думаю я, проходя мимо машины, которую он пнул. Машины мешают ему на пробежках, и, если у него под рукой оказался баллончик, он вполне мог раскрасить их. А ещё он зол на мистера Сойера за то, что тот отстранил его от работы над скульптурой. Готов поспорить, мистер Ковальски мог украсть медаль и выбросить её, просто чтобы насолить. Но вряд ли он взял ноутбук и телефон мистера Мэйсона, или деньги миссис Беннет.

Пройдя чуть дальше, я замечаю пакет с собачьими какашками у обочины и закатываю глаза. Раньше Рыжий привязывал такие пакеты к деревьям. Это его рук дело? Он часто катается с Сержем на скейте. Интересно, машины, припаркованные на улице, мешают им так же сильно, как они мешают мистеру Ковальски во время пробежек?

Я качаю головой, не спуская глаз с маленького завязанного пакета. Если папа собирается бросить своё дело, должны ли мы оставаться ответственными выгульщиками? Рене говорит, он может передумать. Особенно если мы найдём преступника. Мы просто обязаны найти его!

Я наклоняюсь и поднимаю пакет.