– Я его не выронил, – словно оправдываясь, проговорил он.

Я молча отпустил Биллу грехи за то, что его стошнило во время посадки. Любой человек, способный исполнять свой долг (пусть даже самый простой) во время острого приступа космической болезни, достоин похвалы. (Однако он сам должен будет все отчистить – отпущение грехов вовсе не означало, что я стану за ним убирать. Наверное, не стала бы и Гвен, а если бы стала, я превратился бы в безрассудного тирана-мачо.)

Взяв клен, Гвен поставила его на нижнюю поверхность компьютера. Пока Билл расстегивал ремень, я держал его за лодыжки, а потом опустил на потолок и дал возможность выпрямиться.

– Гвен, отдай Биллу горшок. Пусть продолжает о нем заботиться и не путается под ногами – мне нужно добраться до компьютера и приборной панели.

Стоило ли говорить о том, что меня беспокоило? Нет, Билла могло снова стошнить… а Гвен все поняла сама. Я лег на спину, заполз под компьютер и включил его. Послышался знакомый металлический голос:

– …семнадцать, слышите меня? «Вольво» Би-Джей-семнадцать, ответьте. ЦУП Гонконга-Лунного вызывает «вольво» Би-Джей-семнадцать…

– Говорит Би-Джей-семнадцать, Капитан Полночь. Слышу вас, Гонконг.

– Почему, черт побери, вы не остались на тринадцатом канале, Би-Джей? Вы опоздали к контрольной точке. Я не могу вас посадить.

– Никто не может, капитан Геморрой, – я уже сел. Аварийная посадка. Отказ компьютера. Отказ гироскопа. Отказ радио. Отказ двигателя. Потеря видимости. При посадке все пошло наперекосяк. Топливо закончилось, и мы все равно не можем поднять аппарат. А теперь еще сдох очиститель воздуха.

Последовала довольно долгая пауза.

– Tovarishch, вы уже помолились Богу?

– Не успел, был чертовски занят!

– Гм… понимаю. Какое давление в кабине?

– Эта дурацкая лампочка светится зеленым. А манометра здесь нет.

– Где вы?

– Не знаю. Все пошло не так в двадцать один сорок семь, когда я собирался передать вам управление. После этого думал только о том, как бы сесть на задницу. Не знаю точно, где мы, но явно где-то на трассе орбиты «Золотого правила» – мы тщательно следили за тем, куда направлять импульсы двигателя. Мы вроде бы пролетели над Аристотелем, в… гм…

– Двадцать один пятьдесят восемь, – подсказала Гвен.

– Двадцать один пятьдесят восемь – мой второй пилот вел запись. Я посадил машину в «море» к югу от него. В Озере Сновидений?[39]

– Погодите. Вы оставались на терминаторе?

– Да, и остаемся на нем. Солнце у самого горизонта.

– Значит, вы не можете быть так далеко на востоке. Время посадки?

Я не мог сказать ничего, но Гвен прошептала:

– Двадцать два ноль три сорок одна.

– Двадцать два ноль три сорок одна, – повторил я.

– Гм… так, посмотрим… Скорее всего, вы находитесь к югу от Евдокса, в северной части Моря Спокойствия. Горы на западе есть?

– Есть. Большие.

– Кавказский хребет. Вам повезло – есть шанс дожить до повешения. Недалеко от вас есть две обитаемые гермозоны. Возможно, кто-нибудь заинтересуется вашим спасением… за фунт плоти[40] плюс десять процентов.

– Я заплачу.

– Ну еще бы! Если вас спасут, не забудьте получить счет и за наши услуги, – возможно, мы вам еще понадобимся. Ладно, передам им. Ждите. Надеюсь, это не очередная дурацкая шутка наподобие Капитана Полночь? Если да, то я поджарю вашу печенку.

– Капитан Геморрой, приношу искренние извинения. Я просто шутил со своим вторым пилотом, думая, что микрофон выключен. Так и должно было быть, я проверял. С этой грудой металлолома одни проблемы.

– Не стоит шутить во время маневров.

– Знаю. Но… Да черт побери, мы с моим пилотом сегодня поженились, и мне с самого утра хочется смеяться и шутить. Такой уж нынче день.

– Тогда ладно. Мои поздравления. Но надеюсь, что вы позже предъявите мне доказательства. И еще: меня зовут Марси, а не Геморрой. Капитан Марси Чой-Му. Я передам данные, и мы попытаемся найти вас с орбиты. А пока перейдите на одиннадцатый канал, предназначенный для экстренных вызовов, и затягивайте «Мэйдэй»[41]. У меня и без вас хлопот хватает, так что…

– Капитан Марси! – обратилась к нему Гвен, стоявшая на четвереньках рядом со мной.

– Э-э? Да?

– Я на самом деле его жена и он на самом деле только сегодня на мне женился, и не будь он крутым пилотом, я бы сейчас с вами не разговаривала. Все пошло не так, как и сказал мой муж. Это все равно что управлять бочкой в Ниагарском водопаде.

– Никогда не видел Ниагарского водопада, но вас понял. Мои наилучшие пожелания, миссис Полночь. Желаю вам долгой и счастливой жизни и множества детей.

– Спасибо, сэр! Если нас найдут раньше, чем закончится воздух, так и будет.

Мы с Гвен включили одиннадцатый канал и начали по очереди кричать «Мэйдэй, Мэйдэй!». В свободную минуту я проверил, как укомплектован старый добрый драндулет «вольво» Би-Джей-17. В соответствии с Бразильским протоколом, такой космобиль должен был иметь запас воды, воздуха и еды, аптечку первой помощи второго класса, минимальные санитарные удобства и аварийные скафандры (спецификация Космофлота ООН номер 10007А) в расчете на максимальное количество человек (четверо, включая пилота).

Билл очищал иллюминаторы и прочие места с помощью салфеток, взятых из бардачка, – парик Наоми нисколько не пострадал. Но у бедняги едва не лопнул мочевой пузырь, прежде чем он набрался смелости и спросил меня, что делать. Затем мне пришлось научить его пользоваться резиновым баллоном… поскольку «минимальные санитарные удобства» космобиля ограничивались небольшим набором примитивных средств и инструкцией по их применению. Прочие аварийные средства были выполнены по таким же высоким стандартам.

Двухлитровая канистра с питьевой водой (она нашлась под сиденьем пилота) была почти полная. Больше ничего. Но беспокоиться вряд ли стоило: запасов воздуха не было тоже, и мы скончались бы от удушья раньше, чем от жажды. Воздухоочиститель все так же не работал. Правда, его можно было привести в действие с помощью рукоятки, но ее тоже не оказалось. Еда? Шутите, что ли? В сумочке Гвен нашелся шоколадный батончик «Херши», который она разделила на три части. Настоящий деликатес!