Если до середины 1960-х гг. «салон» А. Громовой активно способствовал продвижению фантастики в печать, то после 1966 г. его участники фактически были отлучены от печати в связи с принятием постановления ЦК ВЛКСМ «О недостатках в выпуске фантастической литературы издательством «Молодая гвардия»» 1965 г. и последующим скандалом в издательской среде.

Ещё одним фактором, обусловившим особое положение «Молодой гвардии» и её редакции «фантастики, приключений и путешествий», можно назвать достаточно близкое знакомство редактора Стругацких Б. Г. Клюевой с Д. А. Поликарповым, заведующим Отделом культуры ЦК КПСС (1955–62, 1965) и заместителем заведующего Идеологическим отделом ЦК (1962–65). В частности, когда возникли трудности с публикацией повести Стругацких «Хищные вещи века», Б. Клюева апеллировала к Поликарпову и просила у него помощи, на что от самого Поликарпова получила ответ: «Ты зря пришла. Разве это беда? Вот когда будет совсем худо, тогда приходи»[148]. Тем не менее, вопрос с публикацией был решён положительно. Этот уровень связей объясняет и тот факт, что копия внутреннего документа, принятого в Отделе пропаганды и агитации в 1966 г. и круто изменившего судьбу философского направления оказалась впоследствии в личном и архиве Б. Клюевой.

С другой стороны, А. П. Казанцев, будучи к тому времени уже мастером пера, имел влияние в Союзе писателей. Противостояние набирало обороты вплоть до перехода в политическую плоскость в 1966 г.

Наряду с А. П. Казанцевым А. Стругацкий часто вступал в полемику с Г. Тушканом, практически бессменным председателем заседаний подсекции приключений и научной фантастики во второй половине 1950-х гг., известного в большей степени активной деятельностью в московском отделения Союза писателей, чем непосредственно своими произведениями, и В. И. Немцовым, также представлявшим старшее поколение писателей в московском отделении Союза писателей.

В 1966 г. Поликарпов помочь уже не мог: он умер 1 ноября 1965 года, в 60 лет. Отдел культуры возглавил и руководил им до 1986 года В. Ф. Шауро, его заместителем стал Ю. С. Мелентьев, бывший директор издательства «Молодая гвардия». Таким образом, как вспоминает сама Б. Клюева, знакомство с Поликарповым уже не могло помочь разрешить конфликт[149].

Тем не менее Шауро явно чувствовал странность поведения и инициатив Яковлева и во многом похоже, старался сгладить последствия его действий. К 1972 году удалось одержать победу в этой борьбе и А. Н. Яковлев был отстранен от работы в ЦК[150].

Б. Стругацкий, который в этот период жил в Петербурге, и в светской жизни А. Стругацкого не участвовал, так вспоминает о «салоне» А. Громовой: «Я у неё был всего пару раз Пили чай и трепались на тему «что есть фантастика». Были там Рафка Нудельман, Рим Парнов, ещё какие-то мало знакомые мне люди… АН же к этим встречам относился с должным пиететом. Там вырабатывалась политика. Ариадна Громова была «гранд политик». На встречах решалось: кто и какие статьи о положении дел в фантастике должен написать, какие рецензии и на что, к какому начальству и с чем надлежит обратиться. Не могу сказать, была ли от всей этой деятельности какая-то польза, но ощущение содружества, «неодиночества», единой цели, безусловно, имело место…»[151].

Посетителями «салона», помимо уже названных А. Стругацкого, Р. Нудельмана, Е. Парнова (первый – известный в 1960-е гг. критик, второй писатель-фантаст), были многие фантасты «Новой волны» – Север Гансовский, Анатолий Днепров, Михаил Емцов, Дмитрий Биленкин, Роман Подольный, Александр Мирер и другие. Частым гостем «салона» был большой любитель фантастики Владимир Высоцкий.

Вне «салона» А. Стругацкий встречался с Анатолием Гладилиным и Василием Аксеновым, Георгием Владимовым и Андреем Вознесенским, Фазилем Искандером и Аркадием Аркановым, Юрием Казаковым и Евгением Евтушенко, Юрием Маниным и Алексеем Шилейко[152].

Б. Стругацкий выражает глубокую признательность редакторам «Молодой гвардии» С. Г. Жемайтису, Б. Г. Клюевой и Н. М. Берковой, которые всячески содействовали прохождению текстов Стругацких к публикации через более высокие инстанции.

Круг общения Б. Стругацкого оказался ближе к академической среде: биолог Б. Громов, археолог В. Луконин[153]. В письмах 1953 г. впервые упоминается о знакомстве Б. Стругацкого с Б. Громовым[154].

Б. Стругацкий вёл более замкнутый образ жизни, но и он активно общался с другими литераторами: «Был Илья Иосифович Варшавский, всеобщий любимец, признанный мастер короткого рассказа Был Дима Брускин, сделавший первый… перевод «Соляриса»… Мишка Хейфец, публицист, знаток истории народовольцев, замечательный эрудит. Он был большой любитель поговорить о Софье Власовне[155], и говорил совершенно открыто в любой произвольной аудитории… В 74-м его и посадили (за статью о Бродском)… Сейчас он в Израиле, уважаемый публицист и историк. Вадим Борисович Вилинбахов – историк-профессионал, бывший военный, единственный из нас, кто предрекал неизбежность военного переворота – очень был высокого мнения о потенциале социального радикализма нашей армии. Влад Травинский – он был тогда большой среди нас шишкой: ответственный секретарь знаменитой «Звезды» – великий знаток всех нюансов текущей политики и хороший журналист. Уехал в Москву – завоёвывать Третий Рим, – да там и сгинул, как многие, ничего не завоевав. Бывали с нами и люди симпатичные, но скорее случайные: А. А. Мееров, писатель вполне посредственный, но человек очень интересный; Евгений Павлович Брандис, тогдашний спец номер один по литературной критике фантастики, – исключительно добрый, тихий, приветливый, навсегда ушибленный борьбой с космополитизмом образца 48-го года; Витя Невинский, автор всего одного, но хорошего романа, рано умерший… А корифеи тогдашние – Геннадий Гор, Г. Мартынов, тем более – Гранин, – с нами не общались, это было совсем другое поколение и как бы другой «позисьен сосиаль». А на самом деле либо мы их не хотели, либо они нас»[156].

Культурная среда

Третий фактор, формировавший общественно-политические взгляды Стругацких, – это культурная среда, то есть фильмы, музыка, книги, на которых они выросли и которые смотрели, слушали и читали в зрелости. Здесь необходимо оговорить, что, несмотря на различные условия жизни, братья всегда старались читать одну и ту же литературу, рекомендовали друг другу фильмы и песни.