Антон наклонился, заглянул в конуру и удивленно вскрикнул:

– Ой! Как же вы сюда попали?

– Мы вели отсюда скрытное наблюдение за противником! – строго проговорила Алла Владимировна. – А вот где ты находился все это время?

– Тоже вел… скрытное наблюдение, из соседнего огорода.

– Тебе Софья Борисовна поручила нас беречь и охранять как зеницу ока!

– Силы были слишком неравны! – покаянно признался Антон. – Что я мог сделать? Их было человек десять…

– Они все уехали? – с опаской осведомилась Алла.

– Уехали. И этого с собой взяли.

– Тогда не стой столбом, помоги нам отсюда выбраться!

Антон сел на корточки, ухватил Аллу Владимировну за руки и изо всех сил потянул на себя. Верхняя ее половина вскоре оказалась снаружи, но дальше талии дело не пошло.

– Ой! – вскрикнула Алла. – Так стало еще хуже! Раньше я чувствовала себя дворовой собакой, а теперь испытываю все ощущения женщины, которую распиливает цирковой фокусник!

– Вы не забыли – тут еще я, – донесся из глубины конуры полузадушенный голос Надежды. – Меня вообще закупорили здесь, как селедку в бочке! Мне тут темно, и воздуха осталось минут на десять! Кроме того, Алка, ты меня постоянно пинаешь ногами!

Антон набрал полную грудь воздуха, напрягся и дернул изо всех сил. Верхняя часть будки с грохотом отлетела, и обе подруги оказались на свободе.

– Ох! – воскликнула Алла, с трудом распрямившись и потирая поясницу. – На свободу с чистой совестью! Только, кажется, кроме чистой совести я заработала радикулит!

Поддерживая друг друга, Алла и Надежда выбрались из огорода. Антон подогнал «Опель», который успел починить. Подруги устроились на заднем сиденье, и Антон повез их в город.

– Ну, и что в итоге? – проговорила Алла, когда машина выбралась на приличное шоссе. – Мы так ничего и не узнали про Люську! И вообще, он к этой истории не имеет никакого отношения!

– Не имеет… – согласилась Надежда. Она сидела понурившись и смотрела на пробегающие за окном машины пригородные пейзажи безрадостным потухшим взглядом. Все сомнения оказались правильными. Только не нужно говорить этого Алке, иначе подруга упрекнет ее, что Надежда подвергла их жизни опасности совершенно зря.

– Не имеет! – передразнила подругу Алла. – А кто уверял меня, что Люську похитили и что Карина причастна к этому преступлению?

– Ну, я и сейчас думаю, что его похитили, а насчет Карины ты тоже так считала… – попробовала защищаться Надежда, но Алла не слушала ее:

– Это все твоя страсть к криминальным историям! И я хороша, пошла у тебя на поводу! Нет, Лена права – Люська просто свинтил налево! А мы с тобой, две курицы, носимся по городу, рискуем жизнью, гробим здоровье, отвлекаем занятых людей… Может быть, это тебе нечего делать, а у меня, между прочим, масса важных дел и звери заброшены…

Надежда хотела сказать, что у нее тоже найдутся дела и что ее кот Бейсик замечательной рыжей охотничьей породы тоже обделен хозяйским вниманием, но она только покосилась на рассерженную подругу и промолчала. Впрочем, Аллу ее угрюмое молчание совершенно не устраивало, ей хотелось выплеснуть накопившееся за время сидения в собачьей будке раздражение, а для этого нужен был активный собеседник, а в идеале – полноценный двухсторонний скандал.

– Что ты молчишь! – воскликнула Алла. – Разве я не права? Мы сейчас чуть не расстались с жизнью, и все из-за твоих дурацких фантазий!

– Это вовсе не фантазии! – упрямо проговорила Надежда и открыла сумочку. – Вот, ведь у нас есть в руках вполне реальный предмет! – И она протянула подруге руку, в которой что-то сжимала. – У нас есть Люськины часы, которые он обронил на заднем дворе ресторана!

– Ну, часы… – неохотно признала Алла, взяв улику в руки. – Ну, пусть даже это Люськины часы… ну и что, что часы! Мало ли, как они там оказались! Может, он их просто обронил…

– Вряд ли! Браслет довольно тугой, часы должны хорошо держаться на руке…

– Опять предположения! Опять домыслы! – Алка поднесла часы к глазам. – А что это тут нацарапано?

– Где? – Надежда подскочила как ужаленная. – Где нацарапано?

– Да вот тут, на стекле!

Надежда наклонилась над часами и вгляделась в защитное стекло. Если держать часы боком и разглядывать их на свету, на этом стекле действительно можно было различить какие-то буквы.

– Первая буква точно «М»… – проговорила Надежда, – следующая… кажется, «О»… или «Е»…

– Дай мне! – Алла придвинулась к окну. – Следующая точно «Х»…

«Опель» подъехал к железнодорожному переезду, и его тряхнуло. Алла чуть не выронила часы и недовольно покосилась на Антона.

– Прочитала! – вдруг воскликнула она радостно. – Здесь написано «меховое»!

– Меховое? – удивленно переспросила Надежда, – Что меховое? Какое еще меховое? Почему меховое?

Она взяла часы из рук подруги и повернула их к свету:

– А по-моему, не меховое, а моховое!

– Еще лучше! – недовольно отозвалась Алла. – Меховое мне как-то больше нравится!

– Нет, точно тебе говорю – моховое!

– Ну, и что это значит? Какое еще моховое? И с чего ты взяла, что это написал Люська?

– Но часы-то его! Ты что, хочешь сказать, что это написал на его часах кто-то посторонний? Я уверена, что это нацарапал Люська в тот самый день, когда его похитили, причем это – его послание нам с тобой!

– Ой, опять начались твои детективные фантазии! – вздохнула Алка, откинувшись на спинку сиденья. – Тебя хлебом не корми, только дай вляпаться в какой-нибудь криминал! Но мне-то за что эти мучения?

– Я тебя не заставляю! – обиженно проговорила Надежда. – Но сама обязательно буду продолжать поиски, потому что не сомневаюсь – Люську похитили! Если бы он был на свободе, за эти дни обязательно позвонил бы нам, чтобы извиниться за происшествие в ресторане. А ты как хочешь, можешь заниматься своими важными делами!

– Ну перестань, – Алка снова тяжело вздохнула. – Я тебя не брошу… раз уж мы вместе начали это расследование, вместе его и закончим! Для чего нужны подруги? Чтобы помогать совершать всякие дурацкие поступки! Только я не знаю, за что теперь хвататься, что нам дает эта надпись?

– Боюсь, что нам придется идти к Лене, Люськиной жене. Какая она там по счету – вторая или четвертая? Может быть, она что-нибудь знает про это Моховое…

– Или Меховое!

Не откладывая дело в долгий ящик, Надежда попросила Антона остановить машину и позвонила Люськиной жене Лене из ближайшего телефона-автомата, поскольку ее собственный мобильник разрядился. Лена была дома, по наблюдению Надежды, она была женщина неработающая и ничем особенно не занятая, и ничто не могло помешать ей пообщаться с подругами, тем более – по делу. Сама Лена, однако, так не считала. То есть прямо она ничего не сказала, но разговаривала с Надеждой так сухо, что и речи не могло быть напроситься к ней в гости. Надежда вспомнила, как невежливо говорила вчера с самой Леной по телефону, и промолчала, Алка же завелась мгновенно.