— Не нужно протокол составлять, — по-свойски улыбнулся. Не хватало еще завтра в газетах прочитать, что вдова бывшего главы «Астронефти» на гоночной тачке деревья сносит. — Решим, товарищ капитан.

— Водитель, — он кивнул на Владу, — кажется, в нетрезвом состоянии. Проверить надо.

— Не надо, — ответил я и сквозь зубы велел: — В машину пошла. — Сколько? — без обиняков спросил у ментов.

Через пять минут я тоже сел в тачку.

— Бухала или нюхала? — грубо спросил, громко дверью хлопнув. Влада глазки невинно округлила, губки надула, ногу на ногу закинула, чтобы кружевом чулок светануть.

— Ты и сам далеко не стеклышко, — кокетливо произнесла.

— У меня праздник.

— Какой же?

— День всемирного пиздеца, подходит? — жестко оборвал флирт.

— Мне нравится, когда ты ругаешься… Когда грубый… — шепнула Влада.

— Может, мне тебя еще и отхерачить? — саркастично заметил и завел машину. Я пьяный ездил лучше, чем она… А какой, собственно, она была? Казалось, что в адеквате: зрачки и координация в норме, запах алкоголя только от меня.

— Если тебе так нравится.

Я повернулся к ней, внимательно осмотрел, головой покачал удивленно:

— Ты вообще не пробиваемая, да? — упорное желание запрыгнуть мне на член изумляло. Я действительно понять хотел: почему? — Ну реально: ты красивая баба, полный факабл, с деньгами и свободой. Найди себе мужика. Что ты в меня вцепилась, а?

— А ты не подумал, — она подалась ко мне, — что мне не нужен какой-то там мужик: ни папик, ни ёбырь, — перечисляла она. — Я тебя люблю.

— А с чего ты взяла, что меня это волнует?

— Если бы совсем не волновало, не приехал бы, — она медленно пальцем провела по моей груди. У меня снова гребаный флагшток поднялся. Сколько я уже без секса? Недели три. Тут и у святого на монашку встанет. А передо мной полураздетая половозрелая самка. Я мягко коснулся ее руки. Перезрелая, я бы сказал. Затем грубо обхватил запястье.

— Я тебя предупреждал?

Она только сглотнула.

— Все, дальше сама, — я отбросил руку, выйти хотел, но Влада бросилась ко мне, умолять начала.

— Прости, прости, не оставляй меня, пожалуйста! — она забилась в угол пассажирского сиденья, чтобы меня не касаться, но заговорила с жаром: — Ну кому от этого хуже будет?! Нам ведь хорошо было вместе, помнишь? А будет еще лучше, обещаю. Хочешь, не узнает никто? Я все для тебя делать буду: как хочешь и куда хочешь, только не забывай обо мне. Игорь умер и никогда уже не узнает, а мы живые…

— Не смей говорить о моем отце! В твоих интересах забыть, что произошло в ту ночь. Я ненавижу и тебя, и себя за это. Даже если ты будешь последней женщиной на Земле, а я приму конский возбудитель — не прикоснусь к тебе. Ясно?

— Предельно, — буркнула Влада. Я отъехал от дерева и рванул в сторону дома отца. Доехали быстро. Я не собирался задерживаться дольше положенного, наговорились уже, но все же не ушел, когда она очень серьезно заговорила. Послушаю. — Прости, пожалуйста. Я такая дура, — и на меня потерянно посмотрела. — Мне хотелось удержать тебя, хотя бы просто общаться. Думала, что через постель получится. Ну а что со мной еще делать-то? — хмыкнула горько и достала из сумочки золотой кулон в виде крошечного флакона с духами. Открутила, и я увидел белый порошок. — Меня только он от тоски и спасает…

Я вырвал из рук подвеску и выкинул в окно. Отец явно не о том просил, чтобы его вдова в конце концов конченой наркоманкой стала.

— У меня же ничего нет: ни друзей, ни родни, ни детей. Все пустое.

— Ой, Влада! — не выдержал я. — На Руси люди и похуже живут. На работу иди и не страдай.

— Так возьми меня! — оживилась, сверкая глазами. — Доверь мне благотворительные проекты? Обещаю, не подведу. И предлагать себя не буду.

— Этим профессионалы занимаются, — сухо ответил.

— Максим, я хочу заняться чем-нибудь полезным. Доверь то, что не требует специализированных знаний. Я умею устраивать званные вечера, рекламировать услуги, формировать позитивный образ, — и улыбнулась как домохозяйка мечты.

Я не хотел ее видеть рядом, но, поскольку, агентство Дины не будет заниматься нашими социальными проектами, то и я лезть в это не буду. Пусть отдел связей с общественностью рулят этим. Владу туда отправлю, пусть ногти красит, а может, реально себя покажет.

— Хорошо, — тонко улыбнулся я. — Завтра приходи. Наш HR-менеджер приткнет тебя в маркетинг на социалку.

— Подожди, — нахмурилась Влада. — То есть мы не вместе работать будем?

— Конечно, нет, — не сдержал ехидства. — Между нами разница этажей в десять, — и вышел из машины под ошеломленное хлопанье глазами.

Хочет работать, пусть поработает. Лучше бы начать с должности курьера или уборщицы — по образованию Влада младший медицинский персонал, но у нас не больница, — но, боюсь, не поймут в компании. Влада все же фамилию Барсовых носила: ее знали как супругу покойного главы компании.

Я медленно шел по дороге, дышал весенним воздухом, такси ждал. В телефоне нашел номер Дины: она, наверное, спит давно, и ей не интересно, какая теплая и лунная ночь. Я подавил желание позвонить — ублюдком буду, если подставлю Дюймовочку мою. Горькая складка скривила губы. Не мою. Чужая это женщина. Не нужен я ей. Похер, что обо мне думать будут, могу и гнусным любовником стать, но Дину ни за что не подведу. Не прощу себя, если снова плакать из-за меня будет.

Я достал из кармана скомканную салфетку. Вот мой удел. Бляди.

— Это Барсов, — знал, что объяснять, кто именно этот «Барсов» не требовалось. — Через двадцать минут буду у клуба, будь готова, — и отключился.

Ночь была бурной. Девчонка действительно старалась: высушила меня до капли. Я даже отрубился до того, как выпроводил ночную феечку. Как итог проснулся с гудящей головой, чужой бабой рядом и гадливым чувством на душе. Пар спустил, тело потешил, а внутри как было пусто, так и осталось.

— С добрым утром, — проворковала Оля. Кажется. Но я не уверен. Я засмотрелся на яркое солнце, заливавшее спальню из огромных панорамных окон. А который час вообще?

Черт. Уже девять. Загулял господин Барсов, загулял.

Я поднялся, сверкая причиндалами, не обращая внимания на дамочку в моей постели. Бумажник достал и двадцать косарей на кровать бросил.

— Достаточно?

Она глаза так натурально округлила. Сейчас разрыдается, точно!

— Я не проститутка! Ты мне понравился. Мне было хорошо с тобой.

— Как хочешь, — пожал плечами и в душ пошел. Вернулся, денег уже не было только записка:

Если ты настаиваешь, возьму, но мне правда было очень хорошо. Позвони. Целую, твоя Оля.

— Пффф, — я смял огрызок листа и выбросил в мусор. Надеюсь, из-за нее не придется фитнес-клуб менять.