Я была абсолютно счастлива. У меня больше не было секретов. Про подарок от Жени — квартиру — рассказала и про причину нашего развода. Почему он решил уехать навсегда. Матвей принял эту правду. Тема была закрыта. Думаю, что он Макса не называл папой именно из-за Жени. Тот был рядом большую часть жизни — это дань уважения. Возможно. Я не лезла к сыну с расспросами. Захочет — расскажет. Мы достаточно близки, чтобы не боялся говорить обо всем.

— Как дела у моих любимых женщин? — я не заметила, как Макс подкрался. Меня в плечо поцеловал, а Аришку осторожно в розовую щечку.

— Одной любимой женщине, похоже, пора менять подгузник, — повела носом я.

— Давай я.

Он аккуратно забрал у меня дочь и понес в бунгало. Там сумка со всем необходимым. Макс наверстывал с Аришкой все, что пропустил с Матвеем. Я не возражала. Если хочет подтирать попу — ради бога!

— В пятницу поедем на день рождение Полонского, — как бы между прочим сообщила я. Максим скривился. Не без помощи Вадима нам удалось отделаться от преследования ФСБ. Владу посадили на семнадцать лет без права на амнистию и условно-досрочное из-за статьи о наркотиках. Ее подельникам из «Астронефти» досталось намного меньше: условные сроки, публичное порицание и потеря доходов от нефте-долларов. В благодарность Максим чего только не предлагал, не любил быть должным. К примеру, чтобы не быть должным Жене — уничтожил компромат на него. С Полонским было сложнее: ему ничего не нужно, кроме разве что самого осознания, что у него есть такой должник. Думаю, он мог потребовать, чтобы никогда не видеть Макса, но это невозможно.

— Это обязательно? — нехотя поинтересовался.

— Да, как и хорошее поведение с хорошим настроением.

Мне показалось, что услышала, как он зубами заскрипел. Подошла, обняла со спины, поцеловала, наблюдая, как ловко переодел нашу кряхтящую принцессу.

— Ты знаешь, что я люблю тебя?

— Тебе еще что-то нужно, лиса?

— Нет, — я глубоко вздохнула солнечный аромат его кожи, — у меня все есть…

* * *

Женя

Прага, Канун Рождества

— Одно темное, нефильтрованное, — поднял палец я. В этом баре подавали отличное пиво и расположение классное. Старый город. Сегодня было много людей, но для меня специально оставили местечко у бара. Постоянный клиент.

— Держи, доктор, — Лянка поставила передо мной запотевший бокал и орешки.

— Благодарю, пани Кнедлик, — я с удовольствием наблюдал, как у нее щеки от злости вспыхнули. Лянка терпеть не могла такого обращения. Ей тридцать пять, она не замужем и гордилась этим.

Мы познакомились два года назад: она пришла в клинику и попала ко мне. Длинноногая изящная брюнетка с хорошей фигурой. Как раз в моем вкусе. На Дину похожа, да. Но на внешности их сходство заканчивалось. Лянка была владелицей бара и нередко сама становилась за стойку. Она могла и отбрить, как следует, и крепким словом приложить. Мы быстро стали любовниками. Просто секс, не более. Нас обоих это более чем устраивало.

— Какие планы на Рождество? — Лянка протерла стойку возле меня и достала еще орешков.

— Пиво допью и домой. Сегодня просто двадцать четвертое декабря.

Я был атеистом и никакого трепета по поводу католического Рождества не испытывал, но атмосфера в городе присутствовала. Меня тоже пробрало, к людям захотелось.

— Какой же ты все-таки русский, — саркастично сказала, склонившись ко мне через стойку. — Я через десять минут заканчиваю, к друзьям пойду. Если хочешь, присоединяйся.

Лянка не стояла над душой в ожидании ответа. Она предложила, а соглашаться или нет дело мое.

Я достал телефон и нашел последнюю фотографию: Дина, Матвей и я. Сначала часто смотрел на снимок, потом реже. Больше трех лет после развода прошло, может, пора? Жить дальше или жить прошлым? Смогу ли? Не знаю, но… Я удалил фото. Пора.

— Ну? — Лянка остановилась рядом: в пальто, с шикарной гривой черных волос, полными губами и голубыми глазами.

Я поднялся, подошел близко, настолько, чтобы ей голову задрать пришлось.

— Ну пойдем.

— Ты самый странный мужчина из все странных, которых я знала.

— Знаешь, не думаю, что скажу, но, кажется, ты мне нравишься Ляна. Хоть и совсем не мой типаж.

— Ты мне тоже нравишься, Евгений Савин, хоть я и не связываюсь со сложными мужиками.

Я хмыкнул. Она обняла меня за талию. Я сделал тоже самое. Мое первое Рождество здесь. Не в одиночестве.

Конец