Драгос положил руку мне на плечо и заглянул в туго спеленатый сверток в моих объятиях.

– Кажется, вы меня разыграли, – сказал он весело.

Я взглянула на него и прочла эти слова по губам.

– Не понимаю…

– Зачем вы наняли меня переводчиком?

Он продолжил, не давая мне ответить:

– Я наблюдал за вами с Радой. Вы не читали по губам и говорили с ней на отличном румынском. Мне казалось, вы не знаете этого языка.

– Я его действительно не знаю.

– Тогда как же вы на нем говорили?

Никто не мог удивиться этому больше меня самой. Сердце затрепетало у меня в груди.

– Это было чудо.

Не думаю, что мы с мужем действительно понимали, во что ввязались. Конечно, мы знали, что будет непросто. Мы оба еще учились в колледже, недавно поженились, и наш первый ребенок только что родился. Жизнь была суматошной, денег хватало в обрез, но у нас было более чем достаточно любви, чтобы переносить трудности. Чего еще желать?

Жизнь вскоре дала нам понять, что любовь в тарелки не разложишь, да и детское питание от нее не появляется как по волшебству.

Я беспомощно смотрела на аккуратно выстроившиеся на полке аптеки упаковки с детской смесью. Там были десятки ее разновидностей. Известные бренды, неизвестные, специальные, без сои, без лактозы… Но у всех было нечто общее: они не вписывались в мою ценовую категорию.

Я в сотый раз за утро открыла бумажник – и мне захотелось плакать. У меня было два доллара двадцать три цента. На упаковку смеси не хватит.

Мой милый сыночек спал в покупательской тележке, и в этот момент меня охватила паника. Что делать, когда он проголодается, а мне нечего будет ему дать? Конечно, я могу попросить о помощи маму или свекровь, но они живут далеко и сегодня меня не выручат. Непредвиденный ремонт машины унес все деньги до последнего медяка. И теперь мой ребенок будет голодать.

Я купила вместо смеси четыре упаковки лапши и мрачно гадала, можно ли отнести ее к числу «рекомендованных продуктов для трехмесячного младенца».

Муж ждал в машине. Уложив в детское креслице ребенка, я плюхнулась на пассажирское сиденье.

– Что мы вообще о себе думаем?! – я подавила всхлип. – Нам еле хватает на квартиру, мы едва справляемся с учебой, а теперь не можем даже купить питание для нашего малыша! Мы его недостойны!

Муж взял мою руку и поцеловал; у него самого в глазах стояли слезы.

– Не теряй веры, Эм, – сказал он мне. – Мы знали, что это будет трудно. Я что-нибудь придумаю. Я не позволю нашему ребенку голодать – и Бог этого не позволит.

Тут что-то во мне надломилось. Мой муж вечно ко всему приплетал «веру». Лично я никогда не возлагала надежд на такую абстрактную идею, и в этот момент она казалась мне почти до смешного абсурдной.

– Веры? – переспросила я едким тоном. – Ты думаешь, вера – прямо в эту минуту – покормит нашего младенца? Ты думаешь, вера – вот сейчас – волшебным образом наполнит наш холодильник? Если бы Бог действительно хотел помочь нам, Он не подарил бы нам прекрасного малыша, чтобы потом позволить ему голодать. До сих пор вера не особенно нам помогала, Райан. Так с чего бы вдруг ей помогать нам сейчас?

Райан молчал. Он не стал ни стыдить меня, ни читать мне нотации, ни даже высказывать свое неодобрение. Он просто снова поцеловал мою руку и завел машину.

– Ну а у меня все еще есть вера, – вот и все, что он сказал.

Дорога домой прошла в молчании. Я беспокоилась о предстоящей ночи. У меня хватало смеси для одной бутылочки, может быть, двух, если замешать пожиже. Утром я позвоню маме, проглотив свою гордость, и попрошу ее перевести денег на мой счет. Если бы только я могла купить одну банку смеси, чтобы продержаться до следующей зарплаты! И все же лучше дать пинка своему эго и попросить о помощи, чем позволить ребенку голодать, рассудила я.

Поток моих мыслей прервался, когда Райан притормозил на маленькой парковке возле почты.

– Зайди забери письма, – попросил он. – Вчера забыл взять.

В нашем квартирном комплексе почту не разносили, так что приходилось каждый день останавливаться у почтового отделения и проверять свой ящик. Было дождливо и холодно, и я проклинала это неудобство, выскакивая из машины.

Я вставила ключ в наш почтовый ящик и с удивлением обнаружила в стопке писем еще один ключ. К нему была прикреплена записка:

«Вы получили посылку, которая слишком велика для вашего почтового ящика. Пожалуйста, воспользуйтесь этим ключом, чтобы забрать ее в боксе 4 °C».

И что это может быть? Мы никаких больших посылок не ждали.

Я нашла бокс номер 4 °C и повернула в замке ключ. Когда дверца распахнулась, моя сердце замерло. Я сразу же узнала символ на большой коробке с детской смесью, которую мы покупали для нашего сына. С восторгом ребенка в рождественское утро я разорвала упаковку и нашла внутри две полноразмерных упаковки детского питания с купоном еще на две бесплатные пачки, который можно было отоварить в магазине.

Все еще в шоке, я выбежала на улицу к дожидавшемуся меня мужу, показала ему драгоценную посылку и залилась слезами облегчения. Осознание, что мой ребенок не будет голодать не только в этот день, но и до конца недели, было самым радостным ощущением в моей жизни.

– Не знаю, что и думать, – сказала я Райану. – Не могу поверить, что именно сегодня нам так повезло получить бесплатные образцы смеси.

– Ну что, теперь ты веришь? – с улыбкой поинтересовался Райан.

Тот день стал началом моих собственных отношений с Богом. Я узнала, что Он всегда на нашей стороне. Он никогда не дает нам пропасть. Нам просто нужно иметь немного веры.

Некоторым людям повезет, если в их жизни случится хотя бы одно чудо. Меня же судьба воистину благословила не одним, а двумя.

Я, уроженка Нью-Йорка, как и многие другие жители Большого Яблока, сделала своим приоритетом карьеру. Этот выбор может привести к восхитительной, но не всегда легкой, а порой холодной и бессердечной жизни. Переработка перед рождественскими дедлайнами стала для меня привычной. В моей сфере деятельности – модной индустрии – создавалась новая линия, и поскольку до весенней недели распродаж оставалось меньше месяца, я работала сверхурочно.