3. «Затрудняюсь ответить» – 15 %. Некоторые комментарии респондентов: «Оставьте, пожалуйста, религию в покое. Хватит войн и распрей на эту тему!»; «Никогда об этом не задумывался…»

Здесь стоит обратить внимание читателя на одно малоизвестное обстоятельство, о котором большинство людей ничего не знает, но, тем не менее, этот факт в жизни присутствует. Дело в том, что к Богу, как известно, приходят различными путями и есть один путь, которым может прийти далеко не всякий человек. Возможно, читатель будет удивлен, но одним из путей прихода к Богу является интеллектуальный. Отсюда и известное изречение: «Я не верю в Бога, я знаю, что он есть». Но для следования к Господу данным путем требуется обладать незаурядными умственными способностями, что делает эту дорогу, к сожалению, малодоступной. Кстати говоря, многие из людей такого рода занимаются богословием, и опять же, мало кто знает, что основы оформления современного научного знания берут свое начало в средневековой схоластике.

Вопрос «препятствует ли религия развитию науки?» философией уже разрешен. Так, С.Л. Франк отвечал на данный вопрос следующим образом: «Между наукой в подлинном смысле… и религией как отношением человека к сверхприродным, высшим силам и началам жизни, нет и не может быть никакого противоречия… Но есть действительное и неустранимое противоречие между натурализмом (включая материализм) и религиозной верой… И корень всей ошибки в том, что наука отождествляется многими с натурализмом (или материализмом), что многим полуобразованным людям кажется, будто быть ученым и знающим – значит быть сторонником натурализма (или материализма), значит питать гордую уверенность, что на свете нет ничего, кроме слепых сил природы, и допущение чего-либо иного презирать, как невежественное суеверие и предрассудок»[133].

Не кто иной, как известнейший физик и, кстати, гуманист А. Эйнштейн, отмечал в свое время: «Наука может быть создана лишь теми, кто целиком проникнуты стремлением к истине и пониманию. Но этот источник ощущения возникает в сфере религии». И он же утверждал: «Наука без религии хрома, религия без науки слепа»[134].

Вопрос о взаимоотношении религии и науки весьма качественно и подробно разобран русским философом ХХ века А.А. Любищевым в книге «Наука и религия»[135]. А.А. Любищев доказал, что основная причина конфликта лежит вне научного и религиозного знания. Она скрывается в политических, идеологических и этических сферах и зачастую бывает вызвана элементарной косностью мышления.

И. Ньютон, как известно, был весьма религиозен. Любопытно, что открытый им закон всемирного тяготения с точки зрения механики совершенно абсурден. Согласно этому закону тела действуют друг на друга хотя бы и в вакууме, т. е. усилие передается нематериальным путем, что с позиции материализма есть нонсенс и явная поповщина. К избавлению от абсурда ученые пришли только после введения в физическую теорию и практику понятия поля. Однако при том, что поле относится к числу материальных явлений, а в его существовании можно убедиться самым непосредственным образом, нельзя сказать, из какого вещества оно состоит.

Все физические константы являются данностью, и суть вопроса состоит в том, что человек постигает законы физического мира и использует их, но он их не устанавливает.

Сейчас зададимся другим вопросом. Препятствует ли религиозное сознание техническому творчеству? Ответ здесь будет однозначным. Ни в коей мере. Блестящий пример тому – жизнь отца Павла (П.А. Флоренского) (1882–1937 гг.), который являлся незаурядным инженером и техническим организатором.

Так, в 1920 году, в связи с планом ГОЭЛРО, отец Павел был привлечен к научно-исследовательской работе в системе Главэлектро ВСНХ, где стал старшим научным сотрудником комитета электрификации СССР и членом Карболитной комиссии ВСНХ. В 1924 году он выпустил фундаментальный научный труд «Диэлектрики и их техническое применение», имевший важное научное значение, а с 1927 года возглавил работу над «Технической энциклопедией», для которой собственноручно подготовил около 150 статей. При этом отец Павел был искренне верующим человеком, и это обстоятельство ни у кого и никогда не вызывало сомнений.

В одном из писем 1917 года отец Павел писал: «Все то, что происходит кругом, для нас, разумеется, мучительно. Однако я верю и надеюсь, что, исчерпав себя, нигилизм докажет свое ничтожество, всем надоест, вызовет ненависть к себе, и тогда, после краха всей этой мерзости, сердца и умы уже не по-прежнему, вяло и с оглядкой, а наголодавшись, обратятся к русской идее, к идее России, Святой Руси».

И знаете ли… этот самый нигилизм действительно надоел уже до тошноты.

Следующим вопросом будет вот какой. Препятствует ли вера в Господа хозяйственной деятельности? Ответ будет опять однозначным. Конечно же, нет. Христианская церковь в Средневековье являлась одним из крупнейших хозяйствующих субъектов. Например, Троице-Сергиев монастырь владел более чем 2500 деревнями и починками, а необходимый для управления его хозяйством аппарат состоял в поздние времена из 60 приказов.

Многие монастыри получали исключительное право на ловлю рыбы в определенных водоемах, владели соляными копями или солеварнями, что приносило приличные доходы. Монастыри, располагая крупными денежными капиталами, вели обширную торговлю хлебом, солью, рыбой, икрой, медом, воском, содержали в торговых городах свои подворья. Безусловно, хозяйственная деятельность Церкви, как и хозяйственная деятельность любой другой организации, не обходилась без злоупотреблений, вплоть до нарушения запрета давать деньги в рост. Данные злоупотребления привели однажды к конфликту между, так называемыми нестяжателями, возглавляемыми Нилом Сорским, и иосифлянами под руководством Иосифа Волоцкого, причем последний, на самом деле, вовсе не являлся каким-то корыстолюбцем и жил весьма скромно. Иосиф доказывал, что при отказе от широкой хозяйственной деятельности невозможно будет заниматься благотворительностью и просвещением.

Вера в Христа не препятствует эффективной и прибыльной хозяйственной работе, но следует различать хозяйственную деятельность и страсть к наживе. По словам В. Зомбарта, «всякое хозяйствование имеет меру и границы, а денежная нажива их не имеет»[136]. Христианская церковь запрещала заниматься ростовщичеством, а ростовщичество – это раковая опухоль на экономике.

Сначала запрет на взимание процента касался только клира. В постановлениях I Вселенского Собора (в Никее, 325 г.) содержится следующее положение: «Понеже многие причисленные к клиру, любостяжанию и лихоимству последуя, забыли Божественное писание, глаголющее «сребра своего не даде в лихву», и, давая в долг, требуют сотых: судил святый и великий Собор, чтобы, аще кто, после сего определения, обращется взимающий рост с данного в заем, или иной оборот дающий сему делу, или половинного роста требующий, или нечто иное вымышляющий, ради постыдной корысти, таковый был извергаем из клира и чужд духовного сословия»[137]. Впоследствии запрет на ростовщичество перешел и на паству. В 1311 году католическая церковь объявила взимание процента деянием противным христианству.