Таким образом, христианская религия не препятствует ни техническому творчеству, ни развитию хозяйства и извлечению прибыли, ни развитию науки. Она препятствует взиманию процента и превращению человека в производящее животное. Здесь читатель может спросить: но как же быть, к примеру, с Джордано Бруно, сгоревшим на костре инквизиции за свои убеждения, с противоречиями между гуманистами и католической церковью и многими другими показательными примерами церковного мракобесия? Вопрос этот сложный и изрядно обросший пропагандистскими мифами разного рода.

Дело еще в том, что так называемые гуманисты, общечеловеки и носители материалистического (скорее, вульгарно-материалистического сознания), зачастую являлись и являются теми же мракобесами, причем почище прелатов из папской курии. К. Маркс и Ф. Энгельс, почитаемые чуть ли не пророками научного материализма и борцами за освобождение рабочего класса, вовсе не были носителями светлого начала. Построенная по их рецептам политико-экономическая система Советского Союза являлась не более и не менее как казармой, и это при том, что И.В. Сталин был очень мягким марксистом. Советский Союз, построенный по троцкистским лекалам, представлял бы из себя нечто среднее между концлагерем и живодерней.

Следует вполне четко разделять западную цивилизацию как культурный феномен, действительно принесший человечеству неисчислимое количество благ, и конкордат с сатаной. При знакомстве с культурой и историей Европы создается впечатление, что внутрь цивилизационного организма Запада вмонтировано еще какое-то устройство. То ли это некая мощнейшая финансово-политическая организация, на протяжении нескольких сотен лет преследующая свои цели, то ли это какой-то особый цивилизационный дефект, вроде раковой опухоли, но нельзя не признать, что определенная девиация в общественной ткани Европы присутствует.

Возможно, здесь стоит вспомнить теорию этногенеза Л.Н. Гумилева, который утверждал, что существует такая форма межэтнического контакта, как химера, т. е. сосуществование двух и более чуждых суперэтносов в одной экологической нише, или, выражаясь иными словами, сочетание в одной целостности двух различных несовместимых систем. Согласно Л.Н. Гумилеву, «соотношение между этносом и химерой такое же, как между организмом и раковой опухолью».

Химера складывается, как правило, за счет вторжения представителей одного суперэтноса в области проживания другого, после чего агрессор пытается жить не за счет использования ландшафта, а за счет побежденных. Результатом, в конечном итоге, всегда бывает распад и гибель зараженного общества, так как победители деградируют не в меньшей степени, чем их жертвы.

Возможно также и то, что вопрос о цивилизационных особенностях Запада нельзя решить в рамках сугубо этнического подхода, а следует искать ответ еще и в социальной сфере. Так, известно, что Ренессанс проходил в рамках итальянских городов, прежде всего Северной и Средней Италии, и связан с появлением раннекапиталистических отношений, а точнее с нарождением весьма специфического слоя буржуа. Реформация также была связана с увеличением роли городов, а соответственно и буржуазии в жизни Западной и Центральной Европы. Одним из основных требований реформатов-буржуа было требование упразднения пышности обрядов, ликвидации большого числа религиозных праздников, а, по существу, требование создания «дешевой» церкви.

Кстати, именно в это время возникает так называемый утопический социализм, глашатаи которого обнаруживали явное стремление организовать человечество по казарменно-концлагерному шаблону. Последний, как известно, отличается низкими материальными издержками на содержание рабочей силы. В 1516 году в свет выходит «Утопия» Т. Мора, сам же сэр Томас являлся не представителем угнетаемых трудовых масс, а сыном лондонского судьи и членом королевского Тайного совета.

Итак. В общем и целом автор уверен, что наука и техника вполне успешно развивались бы и без уничтожения и ослабления религиозного начала, хотя, возможно, и не так быстро, как это происходит ныне. Следует подчеркнуть, возможно. Между тем, неограниченный прогресс привел, в конечном итоге, к той ситуации, которую мы сейчас наблюдаем. Современные системы оружия вполне способны стереть человечество с лица земли за считаные часы. Да, это является большим достижением науки и полным поражением христианства.

Дж. Оруэлл вздыхал в свое время: «Два столетия мы (Кто «мы»? Троцкисты, агенты британских спецслужб?[138] – К.П.) тем одним и занимались, что подпиливали да подпиливали сук, на котором сидим. И вот с внезапностью, мало кем предвиденной, наши старания увенчались успехом – сук рухнул, а с ним и мы сами. К несчастью, вышло маленькое недоразумение. Внизу оказалась не мурава, усыпанная лепестками роз, а выгребная яма, затянутая колючей проволокой»[139].

Если довериться словам Дж. Оруэлла, то, чем они занимались двести лет, было хуже, чем преступление. Это была ошибка. Но каков же результат? Ныне выгребная яма, расширяемая их усилиями, распространилась до общепланетарных масштабов.

Следует признать, что технический прогресс и религия есть вещи вполне совместимые, тем более что именно религиозные, а вовсе не светские организации до начала Нового времени занимались образованием и просвещением населения, равно как и той же наукой, кстати говоря. Современное светское образование есть явление, возникшее не так уж и давно. Утверждения о том, что всякая религия враждебна физике и химии, являются бессовестной ложью.

Сейчас мы должны попытаться ответить на другой очень важный вопрос. Был ли конкордат с сатаной навязан Западу? На этот счет имеются различные мнения. Некоторые исследователи утверждают, что причиной Реформации стали козни разного рода «темных сил», в том числе и коварного иудейства. Есть и другое мнение. В. Шубарт в книге «Европа и душа Востока» считает, что смена парадигмы существования западного человека в период Реформации была обусловлена именно внутренними процессами в европейском обществе.

«Пруссак, наряду с англосаксом, был образцом своего времени. Таким, каким он в принципе был всегда, теперь старался стать каждый. Ему подражали и русские со времен Петра I, и итальянцы со времен Муссолини, и японцы в течение ряда десятилетий. Эмансипация и рост власти евреев в последние 150 лет тоже пример того, что народ становится душевно и духовно тем влиятельнее, чем больше его постоянные свойства характера соответствуют архетипу эпохи. Находящийся в плену прометеевского идеала европеец – особенно северный, с его деловой хваткой и рационализмом – все больше уподобляется еврею диаспоры и все больше поддается еврейскому влиянию. В готическую эпоху считалось позорным делать гешефт и заниматься ростовщичеством. Сегодня же восхищением и признанием пользуется тот, кто делает это с успехом и без всякого зазрения совести. В Прометее все заметнее проступает облик Агасфера – вечного гонимого жида. Но это происходит не потому, что евреи в течение многих поколений целенаправленно стремились к европейскому образу мышления, который наиболее соответствовал их собственным интересам. Для этого у них нет ни духовной, ни материальной власти – духовной особенно. (Безнадежное невежество евреев постоянно обличается в летописях Средневековья как одна из самых ярко выраженных их черт.) Скорее получилось так, что те душевные изменения, которые со времен Реформации произошли у западноевропейцев, пошли на пользу евреям и те смогли воспользоваться этими изменениями, не будучи их причиной»[140].