— Что именно тебе непонятно, ангел ты мой сизокрылый? Я сказал, что ты можешь излить мне всю душу. Слушай интуицию! Она почти всегда подсказывает, что можно говорить, а что нельзя. Вот сейчас есть чувство, что запрещено выбалтывать, скажем, про тридцать четвертый уровень, на котором твой универсальный блокиратор работает на полную, а на моем двадцать девятом — ещё нет?

— Нет, — сказал я, прислушиваясь к ощущениям. — Но ведь ты знаешь про это, потому и секрета здесь никакого нет.

— А ты знал, что у людей некоторые психические отклонения проявляются в том, что они не знают об этих отклонениях? — таинственно произнес эльф. — Точнее знают, но не осознают.

— Это ты к чему? — вздохнул я.

— К тому, что ты параноик. Всегда анализируй свои действия и поступки и смотри на ситуацию с разных сторон.

— Говоришь, прямо как одна моя знакомая.

— Значит, хаосит, — проговорил эльф с хитринкой в голосе, — у тебя умная знакомая. Ну что ты глазами захлопал, как жабоподобная крестьянка?

— Есть и такая раса? — удивился я.

— Жабоподобные? Есть, конечно. Только если повстречаешься с ними, не верь ни единому их слову. Они те ещё вруны.

— Про хаос как узнал?

— Так ты жезлом своим крутил перед входом в магазин. Для знающего эльфа вещь очень примечательная. И перстень у тебя не считывается, хотя восприятие у торговцев… эммм… — Морти запнулся. — Тебе это знать не обязательно. А раз тут много представителей порядка, а ты неплохо прокачался, но попал сюда впервые, то можно сделать простой вывод. Догадаешься, какой?

— Да, — я ощутил себя, как в тот раз, когда меня допрашивали авалонцы. Они ведь тоже всё знали, но зачем-то разыгрывали спектакль.

— Ну вот теперь и отрабатывай свой аванс. Понравилась же гномская настойка?

— Да. Интересное зелье.

— Это настойка, а не зелье, — поправил Морти. Хлопающие уши показывали, насколько он недоволен моим скудоумием.

— И в чем разница?

— Ты его не сможешь применить из ячеек быстрого доступа. И в инвентарь никак не сможешь убрать.

— Так ты же убрал.

— О, неразумное дитя дриады… Это свойства моего сосуда! В нём я могу хранить всё что угодно. И нет: ты не сможешь приобрести подобную вещь. А если и сможешь, то спрятать в пространственный карман не получится, потому что ты подключен к системе менее одного года. На этой планете ей могут владеть не более тысячи существ.

— Эльфы, атланты, ифрит и женщина другой ветви человечества? — предположил я.

— Женщина… — Морти сощурил глаза. — Не просто представитель другой ветви человечества, а именно женщина. Ты видел её?

— Э… Да. Тут такое дело… В общем, заказ от гильдии охотников пришел из-за неё.

— В смысле? — ошарашенно произнёс эльф.

— Хотел послушать историю про известность? — я улыбнулся. Спектр эмоций этого существа хоть и превосходил человеческий, но сильно от нашего всё же не отличался. Удивительно, вроде и к разным расам относимся, а тут такие совпадения. — Ты знаешь эту женщину?

— Знаю ли я её⁈ Наследницу более трех сотен миров? Величайшую воительницу, отвергнувшую самого императора? Прекраснейшую и мудрейшую…

— Стоп! — прервал я излияния словоохотливого эльфа. — Ты говоришь про того императора, который хочет уничтожить наши миры и из-за которого начались сражения на Арене?

— Да. Одна из причин, почему он собирается вторгнуться к нам — отказ Кейры. Поговаривают, что когда подчиненные узнали про это, его легитимность рухнула на девять единиц. Поверь, человек, это не просто много, а катастрофически много. И он поклялся, что уничтожит мир любого существа, посягнувшего на эту женщину.

— А что сделает с тем существом, которое… э… посягнёт на неё?

— Он станет личным врагом императора. И император не успокоится, пока не обнулит его.

— Э… — я вздохнул. И откуда у меня взялось это «э»? Надо отвыкать.

Что мы имеем? Меня хотят убить тысячи разъяренных авалонцев. Вскоре к ним присоединятся и адепты порядка — что-то не верится, что я смогу избавиться от двадцати семи человек, не оставив никаких следов. Ещё добрый дедушка Кейры на меня зуб точит и нанимает команды первоклассных убийц. И ко всему прочему к этой дружной компании присоединился император. Да уж, становлюсь популярным…

Глава 18

— Такая вот история, — закончил я хронику о путешествии в тульской аномалии и своей борьбе с адептами гильдии охотников. Тему Авалона не поднимал, так как это всё земные склоки, а эльф ясно дал понять, что местечковые конфликты его совершенно не интересуют. В пример он привел своё поселение в далеком мире, где два соседа не поделили участок, что вылилось в многолетнее противостояние. Мне от этого было ни горячо, ни холодно, так что я принял его позицию и про военных больше не вспоминал.

Морти оказался замечательным слушателем. Его эмоции хоть периодически и били через край, но не вызывали никакого раздражения.

Я понимал, что мной попросту манипулируют, но воздействия были не системного, а, скорее, психологического толка, потому и рассказал намного больше, чем планировал. Да уж, в житейской мудрости с этим существом мне точно не тягаться, но при этом я не ощущал себя никчёмным по сравнению с ним — собеседник умело вел диалог. Да и неудивительно: возраст у него такой, что осознать почти невозможно. И это с учётом того, что он на несколько тысячелетий моложе моей рыжей подруги.

— Тут со временем как? — я сконцентрировался на таймере. Вроде всё было нормально, но я помнил предупреждение, что в этом пространстве запрещено находиться больше полусуток. Что будет, если нарушу это условие, я не знал, но проверять на собственной шкуре не хотелось.

— Идёт так же, как и в твоем мире, — отмахнулся эльф. — И не волнуйся. Если время подойдет к концу, я дам тебе знать. Мне моя репутация очень важна, а за смерть клиента из-за истекшего срока я понесу такое наказание, что… — он махнул конечностью, давая мне возможность самому додумать эту мысль. — Представители гильдий всё-таки заключают договоренности не просто с игроками, а с администрацией. То есть по факту с самим Создателем и системой.

— Кто такой Создатель? — заинтересовался я. У меня в инвентаре лежал артефакт, который позволял воззвать к нему, но я не торопился использовать этот предмет, так как после последует лишение класса стихийного универсала.

— Этого даже Великая не знает, а ты меня спрашиваешь, — недовольно захлопал ушами Морти. — О, волосатое создание, ты меня обидеть хочешь этим вопросом?

— Великая… Ты про Кейру? — предположил я.

— Эх, человек… — эльф посмотрел на меня с сочувствием. — Ты пока что не представляешь, кто она такая. Ах да, забыл сказать. В большом мире за падение легитимности игрока могут приговорить к череде смертей. Из-за тебя у моего повелителя…

— Ты про деда Кейры?

— О, рептилоид — моя тётя! Не вздумай его так назвать при других игроках! — выпучил он глаза. — Хотя тебе уже всё равно. Так вот: из-за тебя у моего повелителя, скорее всего, легитимность упала на несколько пунктов.

— А я-то тут каким боком⁈

— Повелитель, получается, не смог рассчитать уровень звезды охотников, а такие ошибки очень дорого обходятся существам его статуса. Кто-то может усомниться в его безраздельно могучем интеллекте, а в наше предвоенное время утрата власти и управления равносильна смерти. Ко всему прочему ещё и гильдия понесла репутационные потери. Ты ведь ещё не представляешь, что это за гильдия! Если кто-то сможет заплатить, то они уничтожат любое, — выделил эльф это слово, — существо, а тут вышел промах с игроком, который меньше ста лет подключен к системе. Какой позор…

— Прям любое? Даже императора? — спросил я со скепсисом.

— Ну конечно! — он посмотрел на меня как на ребенка, который спрашивает, почему нельзя совать пальцы в розетку.

— Так почему тогда?..

— Потому что, — перебил Морти, — плата за устранение игрока уровня императора будет составлять, — он задумался, усиленно шевеля длинными пальцами, — шестьсот девяносто два обитаемых мира наподобие Земли.

— Но…

— Без «но». Не лезь в политику! И всё, больше никаких вопросов! — припечатал эльф. — Просто знай, что ты жив только благодаря случайности. И скоро умрёшь. Тоже из-за случайности. Только зря на тебя гномью настойку перевёл! — он тяжко вздохнул, показывая, насколько жалеет о содеянном. — Хотя ты уже познал Великую, так что считай, что жизнь твоя пролетела не зря.

Пирамида, в которой я сейчас находился, навеяла мне байки о египетских царицах, которые продавали рабам ночь любви, а на утро этих невольников ждала смерть. Так себе перспектива. Я бы на такое точно