– Нет.

– Но почему?! – топнула Мира ногой, как совершенно капризный ребёнок. – Или это может быть опасно? – запоздало опомнилась она, и Рома насмешливо фыркнул.

– Ага… Опасно… Для твоей головы! – зло пояснил он и метнулся на кухню, чтобы выпить стакан воды. – Может, ты забыла, но и пяти минут не прошло с того момента, как билась в истерике после жуткого кошмара!

Мира неловко переступила с ноги на ногу. Выдержать его долгий взгляд не представлялось возможным.

– С чего ты взял, что кошмар был жутким? – поморщилась она, а Рома издевательски улыбнулся.

– Наверно догадался по твоему крику! – растянул он губы в злом оскале и, усиливая эффект, раскинул руки в стороны. Надолго его издёвки не хватило, и Рома сосредоточенно кивнул. – Послушай, милая, возможно, тебе кажется, что всё это шутки, но мне очень не понравилось то, что здесь происходило только что. Я не хочу заламывать тебя всякий раз, как твой перевозбуждённый мозг выкинет очередной фортель.

– Не хочешь и не нужно…

– И я не намерен усугублять психологическую травму, походами на экскурсии по твоему дому! – вскрикнул Рома, не позволяя ей высказаться. – Это только кажется, что ты зайдёшь и заберёшь пару памятных фотографий, а на деле всё может закончиться непредсказуемо!

– Да нет у меня никакой травмы… – вяло возразила Мира, не желая углубляться и что-то объяснять.

– И я не советую тебе водить меня за нос! – взревел он, уже нешуточно грозя Мире указательным пальцем.

– Нет у меня никакой травмы! – прорычала она в ответ и рванула за пояс халата.

Махровая ткань мягко соскользнула с плеч, обнажила тело. Мира смотрела Роме прямо в глаза, а вот он, не стесняясь своего интереса, водил взглядом по её телу. Понятное дело, занимали его вовсе не аппетитные формы и уж тем более не плавные изгибы. Он видел синяки всех мастей, мелкие и крупные ссадины, застарелые шрамы и только стянувшиеся раны.

– У меня нет травмы, – твёрдо проговорила Мира и торопливо натянула халат, который так и сжимала в руке. – Сдох – туда ему и дорога! – брезгливо бросила она, надёжно затягивая пояс.

Взгляд глаза в глаза показался непреодолимым испытанием, и первым не выдержал именно Новак. В воздухе повисла напряжённая пауза. Рома запрокинул голову к потолку, шумно выдохнул, взъерошил волосы обеими ладонями сразу.

– Это отец? – задал он поистине дурацкий вопрос, наспех собравшись с мыслями. Кое-что никак не вписывалось в историю и об этом ему тоже следует спросить.

В ответ Мира ожидаемо фыркнула и на удивление злобно оскалилась.

– Нет, что ты… это я сама упала. Раз сто! – она раздражённо передёрнула плечами, а Рома, набираясь максимум терпения, со свистом выдохнул.

– Слушай, давай без этого твоего сарказма!

– Хорошо, – на удивление легко согласилась Мира и увела ледяной взгляд в сторону. – Это отец.

– И… и за что он так?

Мира не сдержалась и всё же насмешливо вздёрнула брови.

– А для того чтобы ударить, обязательно нужны причины?

Рома поджал губы, сверкну злым взглядом, и ей пришлось отступиться.

– Он садист. Человек настроения. И иногда для того, чтобы сорваться, ему хватало одного моего неправильного взгляда! – жёстко процедила она, давая понять, что тема разговора не самая приятная.

– Кто-нибудь ещё знает?

– А ты серьёзно считаешь, что в моём окружении были те, кто хотел узнать подобное? Всем плевать! В наше время всем на тебя плевать! Период процветания эгоизма или, как это принято называть: «выражение себя»!

– Что тебе снилось? – вдруг нахмурился Рома, и Мира едва не простонала в голос, так ей стало нехорошо.

– Не имеет значения, – отмахнулась она, сомневаясь в том, что Рома просто так ослабит эмоциональную хватку. – Не взрыв, можешь быть уверен. И в том, что посещение дома не нанесёт мне неизгладимую травму, можешь тоже быть уверен. Мне всё равно. Давно. А со вчерашнего вечера ещё и не страшно.

Рома осознанно кивнул и коварно ухмыльнулся.

– Очень хорошо, что ты вспомнила о вчерашнем вечере, – он шагнул вперёд и Мира обмерла. – И раз уж мы разобрались с твоими травмами или их полным отсутствием, то смею напомнить: ты кричала и плакала. А ещё умоляла его спасти. Было очень убедительно и при других обстоятельствах, уверяю тебя, я бы ринулся в бой. Что это было, Мира? Неужели спектакль?

– Я не знаю! – твёрдо сказала она. Предельно твёрдо и совсем неубедительно. Рома скептически скривил губы, и Миру буквально передёрнуло от отвращения, потому что он заставлял вытянуть наружу то, что так долго скрывала. – Хотя… возможно, где-то на подсознательном уровне я любила его, – зло процедила она. – Потому что у нас не всегда было так! – вскрикнула Мира и потерянно развела руками. – Рядом была мама, и мы… мы были самой обычной семьёй… Так мне казалось! – воскликнула она, зло прикусив нижнюю губу. – А потом переехали в этот город и всё как-то сразу изменилось. Отец стал пропадать на работе, возвращался раздражённый, уставший. Родители всё время ругались, он был вечно чем-то недоволен. А потом мама заболела, и находиться в доме стало просто невыносимо!

– Её он тоже бил?

– Бил! – вскрикнула Мира так, будто не простила ему этого до сих пор. Вскрикнула и заколотилась от напряжения. – И потому он просто не заслужил такой лёгкой смерти! – она стиснула зубы, но как-то быстро опала, выдохлась. – Я не знаю, что это было… вчера… Я просто не знаю… Наверно, я боялась остаться одна. Всегда боялась. И когда умирала мама, было так страшно… А теперь этот взрыв и всё разом закончилось. У меня больше никого нет! Я одна, понимаешь?! – Мира беспомощно сжалась, прижимая ладони к груди. – Я хотела, чтобы он умер, я об этом молилась! А когда всё произошло… – она жалко всхлипнула и закрыла глаза, справляясь с нахлынувшими эмоциями. – Мне нужно домой. Отвези, пожалуйста, – тихо, на грани слышимости попросила Мира и пошатнулась от переизбытка чувств. – Я боюсь, что потом может быть поздно, – поделилась она своими переживаниями, и стерпела его долгий изучающий взгляд.

Рома старательно обдумал всё сказанное, но так и не сдвинулся с места.

– Сегодня, когда я пришёл в подвал, ты обвиняла меня в трусости и бессовестно давила на жалость. Ты сказала много громких слов и ясно дала понять, что смерть отца тебе небезразлична.

– А что я должна была сказать? Признаться первому встречному, что открыто ненавидела его и эту приживалку?!

– Что изменилось сейчас? Статус «первый встречный» больше ко мне не относится?

– Что-то да изменилось, – буркнула Мира. – Может быть, я поняла, что ты просто так не отстанешь?

– Тоже верно. Молодец, милая, и на