Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эллу накрыли простынёй. Зачем? Она же задохнётся, Глеб рванул к ней, но ему не позволили, и он, как улитка, снова заполз в свой угол. Он уткнулся лицом в колени «с завтрашнего дня начнётся новая жизнь», «любимый, всё будет хорошо», «не провожай, не надо, это в последний раз». В последний раз… Это бред, просто у него сильно болит голова, он заснул и ему снятся кошмары, девочка, где ты ходишь? Куда ты потерялась? Он видел удаляющуюся лёгкой походкой в темноту фигурку, несущую торт и цветы для своей мамы, чтобы помириться с ней и сказать, что будет свадьба 21 июля. Она уходит, стучат каблучки, ветер треплет длинные волосы, и вот её ножки отрываются от земли, и она летит на небо, сразу на небо, чтобы не переживать этот кошмар перед смертью… «Она скончалась, скончалась, скончалась»…
Кто-то потряс его за плечо, Глеб поднял голову. Где он? Что с ним? Перед ним на корточках сидел какой-то мужчина в штатском.
– Твоя девушка?
Глеб перевёл взгляд на тело, лежащее под простынею и начал проваливаться в темноту, но почувствовав резкий запах нашатыря, очнулся. Совершенно бессмысленно он смотрел на лицо оперативника, оно расплывалось, то удаляясь, то приближаясь. Ему снова поднесли нашатырь, Глеб вздрогнул.
– Говорить можешь?
Едва заметный отрицательный качок головой. Глеб жестом показал, чтоб ему дали сигарету. Мужчина сунул ему в рот папиросу и помог прикурить. Подошёл судмедэксперт.
– Может укольчик успокоительный? Парень переживает.
Глеб помотал головой, оперативник сунул в карман его куртки визитку с телефоном.
– Позвони, как сможешь, нам надо поговорить, чтобы выяснить, кто мог так её изувечить.
Глеб ещё раз посмотрел на тело, кровь бурыми пятнами уже стала проступать и на простыне. И вдруг, как удар молнии, электрический разряд по телу, прострелило виски, голову, резко затошнило: нет больше малышки, она улетела, здесь только её оболочка, изуродованная маньяками, он ничем ей больше не поможет.
Глеб оттёр ладонями слёзы, вскочил на ноги и расталкивая всех, побежал вниз, на улицу. На улице его согнуло пополам и вырвало, и продолжало выворачивать, пока всё вокруг не начало кружиться, и он не упал. В какой-то снежной луже он обтёр лицо и руки, на них была кровь. Откуда на нём кровь? Он же не ранился. Удар молнии, темнеет в глазах, тошнота, это же её кровь «она скончалась, скончалась, скончалась»… Найдя в кармане свои сигареты, он побрёл вперед, не зная куда.
– Глеб? Ты чего? Ночь на дворе, – в дверях стоял заспанный Влад.
Глеб шагнул из темноты в квартиру, и Влад осёкся. Грязные джинсы и куртка, на джемпере подозрительные пятна, с волос стекает вода, попадая за ворот, губы синие и трясутся и глаза, такие страшные глаза.
– Брат, ты чего?
Из комнаты вышла Алла.
– Ты чего, брат? – начал трясти его Влад.
Ноги подкосились, и Глеб упал.
– Пьяный? – спросила Алла.
– Не похоже.
– Глеб, мы тебя любим, но у нас младенец и…
– Да подожди ты, – грубо оборвал жену Влад, – тут что-то не так.
– Выпить есть? – треснутым голосом спросил Глеб.
Влад принес из холодильника водку и хотел плеснуть в рюмку, но Глеб выхватил бутылку и начал глотать из горла. Отбросив бутылку, он побежал в туалет, где его снова вывернуло. Прямо в туалете он упал и у него началась истерика. Влад и Алла с ужасом смотрели на него.
– Она скончалась, скончалась, скончалась, – сквозь рыдания, как попугай, начал твердить Глеб.
– Братишка, кто?
– Малышка, она скончалась.
– Что ты несёшь? – чуть ли не закричал Влад, упал рядом и обнял Глеба.
В комнате заплакал малыш, но ни Алла, ни Влад не в силах были подойти к ребёнку. Глеб привалился Владу на плечо и всхлипывая сказал:
– Её убили, изнасиловали и убили в подъезде. Она так боялась насилия. А меня не было, и никого не было.
Влад поднял Глеба, снял с него куртку.
– Пойдем на кухню.
– Идите в комнату, – сказала Алла, – сегодня уже никому не до сна.
И она разрыдалась. В комнате Глеб, отказавшись от дивана, лёг на пол, на ковёр, Влад сел рядом, машинально гладя его руку. Они молчали и плакали, говорить было не о чем.
Рано утром, Глеб поднялся с пола. Влад спал рядом, Алла свернулась калачиком на диване возле ребёнка.
– Останься, – встрепенулся Влад. – Куда ты сейчас?
– Домой. Я хочу побыть один, – прохрипел Глеб.
И не смотря на все уговоры друга, он покинул квартиру. Он плёлся вдоль дороги, пока не поймал машину. Рухнув на заднее сиденье, он согнулся пополам, его трясло.
– Брат, перебрал? – радостно воскликнул водитель.
Глеб не ответил. Когда он вошёл к себе в квартиру, на него набросился радостный Вовка:
– Глеб, где ты был так долго? Мне надо…
Глеб молча выставил руку ладонью вперёд, показывая, чтобы Вовка замолчал. Схватив в баре бутылку виски, Глеб прошёл в свою комнату и прямо в одежде рухнул на кровать. Хлебнув из горлышка, он уткнулся в подушку, его трясло, голова кружилась, он изо всех сил подавлял в себе крик, только судорожно рвал простынь. Как осознать, что её нет и больше не будет, когда только пару дней назад она была здесь с ним, в этой постели? Она улыбалась, шептала про любовь, отдавалась ему, не ведая, что это в последний раз… Она лежала с ним, здесь, эта простынь помнит ещё её тело, подушка пахнет её волосами, как им было хорошо и уютно в этом маленьком гнёздышке, они сливались в одно целое, шептали друг другу всякие нежности… Его маленькая, милая девочка, любимая до обожания. Глеб резко сел,
