– Вообще-то я хотела встретиться с шерифом.

– Он сейчас в горах.

– Правда там найден труп?

Алекс кивнул и направился к своей лавке, на ходу доставая ключи от двери. На них болтался брелок с книжкой. На которой потрет Пушкина Александра Сергеевича и его бессмертные строки: «Я к вам пишу, чего же боле…». Брелок подарила Марианна. Привезла из Болдина.

– Это… – Голос сорвался, хотя Мари думала, что держит себя в руках. – Это Николас?

– Он.

– Точно?

– Да, – раздраженно бросил Алекс.

– А ты чего на меня орешь? – вспылила Мари.

– Извини.

Алекс отпер дверь, толкнул ее. Зазвенели колокольчики, но этот звук впервые не показался Марианне умиротворяющим. Ей захотелось дернуть за веревочку, на которой они висели, и всю конструкцию вышвырнуть вон.

– Меня измотали полицейские, – объяснил Алекс, пройдя к диванчику и плюхнувшись на него. На лице приятеля выступил пот, который он стер тыльной стороной ладони. Не платком, как обычно, а рукой. – Вчера Марко допрос с пристрастием устроил, сегодня с утра…

– Тоже Марко?

– Нет, городские.

– Им-то от тебя что нужно было?

– Ой, Мари… – Вздох был так тяжел, как будто Алекс врач, а она пациентка, которой нужно сообщить о серьезной болезни. – Это я обнаружил тело… На «вашем» месте… Теперь жди, когда придут к тебе, не Марко, городские…

– Стой, давай по порядку! Я мало что поняла.

– Я вроде бы ясно изложил все. Останки Николаса нашел я.

– На «нашем» месте? В гроте?

– Нет, поодаль. Труп опустили в расщелину и закидали камнями.

– Как ты понял, что это именно Ник?

– Он узнаваем. За десять лет плоть не разложилась, а усохла. Николас как мумия… – Алекс поежился. – Ты помнишь, какой был у него крест?

– Необычный. Из камня. Висел на шнурке. Крест подарил его духовник-наставник перед смертью.

– На мумии такой же. Это Николас. Его волосы, скулы, зубы – короткие клыки вровень с остальными, не выступают.

– А сумки при нем не было? С документами?

– Ничего.

– Но как ты его нашел? Я бывала там много-много раз… И не… – Почувствовала, хотелось сказать Мари. Ее любимый все это время находился рядом, пусть и не живой, а у нее даже сердечко не кольнуло.

– Случайно совершенно. Забрался на валун, чтобы сфотографировать восход, потерял равновесие и упал на груду камней… – Он поддернул рукав рубахи, продемонстрировав синяки и ссадину на локте. – Хорошо, был в брезентовой куртке – в горах утром, как ты знаешь, холодно – а то бы не так легко отделался. В лоскуты бы кожу разодрал…

– Под камнями он и лежал?

– Я увидел что-то блестящее, разворошил камни…

– Что там блестело? – не поняла Марианна.

– Какой-то медальон на оборванной цепочке. Женский.

– Женский? – переспросила она.

– Да.

– Но что он делал в могиле Николаса?

– Догадайся.

Марианна подумала немного:

– Слетел с убийцы?

– Был сорван, если судить по цепочке. – Александр снова утер пот, но он тут же выступил вновь. Встав, Алекс взял с подоконника влажные салфетки и стал протирать лицо, шею, грудь. Хотя легче было бы сходить и умыться.

– Николаса убила женщина?

Алекс пожал плечами. И тут до Марианны дошло!

– Меня подозревают?

– Больше некого… Из женщин.

– А из мужчин?

– Меня.

– Да брось!

– Один из полицейских озвучил версию о том, что я латентный гомосексуалист и испытывал к Николасу и Даниелю чувства, но поскольку парни не ответили мне взаимностью, я убил их.

– Что за бред?

– Я хорошо знал обоих. Плотно с ними общался… – Он швырнул скомканные салфетки в урну. Не попал. Но Алекс не стал подбирать их с пола. – А еще я очень странный и неженатый. Да и друзей у меня нет, разве что ты. Настоящий социопат, первый кандидат в маньяки. Причем в те, что хотят славы. Иначе зачем бы я откопал труп того, кого убил давным-давно…

– Они это всерьез?

– Откуда я знаю! – в сердцах воскликнул Алекс.

Марианна рассмеялась. Александр воззрился на нее с недоумением.

– Если полицейские не придержат свою фантазию, то сделают нас подельниками, – озвучила развеселившие ее мысли Марианна. – Пара маньяков истребляет невинных мальчиков. – И уже серьезно добавила: – Я в глазах местного общества исчадие ада. На роль кровавого убийцы подхожу отлично. Даже лучше тебя…

– Между прочим, зря веселишься. Ни у тебя, ни у меня нет алиби на момент гибели Даниеля.

– Я бы сказала, у меня антиалиби. Меня застукали у трупа.

– Вот видишь…

– Презумпцию невиновности никто не отменял. Я не убивала Даниеля. А тем более Николаса – я хотела прожить с ним до старости. Кстати… А его точно?..

– Убили? – переспросил Алекс.

– Да.

– Конечно. Не мог же он сам себя закидать камнями.

– Да, глупость сморозила… Но просто у меня в голове не укладывается, что кто-то мог желать смерти Николасу.

Тут щелкнула ручка, звякнули бубенцы и грохнула дверь. Все три звука едва не слились в один, так быстро тот, кто явился, вошел в лавку.

Это была мать Алекса. Энергичная маленькая женщина с густыми кучерявыми волосами. Когда-то каштановыми, теперь белоснежными. Женщина не закрашивала свою седину, хотя, по мнению Мари, зря. Верни она волосам темный, с рыжеватым отливом цвет, выглядела бы лет на десять моложе.

– Тебя там полиция разыскивает, – сказала она Марианне. – А тебя Самир, – это уже сыну бросила. – Хочет с тобой о чем-то посоветоваться.

– Посидишь здесь, пока я хожу к нему?

– Куда ж я денусь, – пожала худенькими плечами женщина. Она всю жизнь много работала на огороде, обычно в наклон, но спину держала на удивление прямо. – А на какие это темы ты старого пройдоху консультируешь?

– Он хочет новую породу свиней вырастить, я ему помогаю с литературой по данному вопросу разобраться.

– А я думаю, что это в нашем доме стала фирменная колбаска появляться, – хмыкнула мать. – Ладно, иди, может, еще чего вкусного подкинет. И ты иди! – Это Марианне. – В участок.

– Там нет никого, я пыталась попасть к Марко десять минут назад.

– Десять минут назад никого не было, а теперь есть, – запальчиво возразила женщина. – Марко только что зашел в здание. Подъехал еще с одним, городским, полицейским. Тот хотел тебя лично допросить, но Марко сказал, я сам. И тот уехал. Так что иди сейчас, пока он на месте. И один.