Какое коварство! На днях Даша копалась в сети и обнаружила массу нелестных отзывов на свою книгу. «Исписалась» — было ключевое слово. Одни огорчались, другие злорадствовали, были и умники с замечаниями вроде «у всех бывают периоды спадов и подъемов», но вывод из этого можно сделать один — читатели недовольны.

Она чуть было не ответила некоему особенно рьяному критику — анонимно: «Да что ты понимаешь, придурок? Где вообще ты работаешь и сколько зарабатываешь, чтобы судить обо мне?», но сдержалась.

Плохая книжка — как паленая водка. Двух мнений быть не можешь. Ты доставляешь людям удовольствие, развлекаешь их, и тебя возносят, ты — звезда. Но стоит облажаться — и с тем же воодушевлением публика топчет тебя. Публика хочет радости за свои деньги. Они мстят за то, что обожествляли тебя. Ты — богиня, а богиня не имеет права хандрить, болеть и разочаровывать.

В общем и целом Дашу это устраивало. Все эти «критики» сделали ее богатой и знаменитой, а значит, имеют право высказать свое «фи».

Просто надо написать что-то значительное.

В Коктебеле жила ее подруга. То есть две подруги. Первая, Алина, — так называемая деловая женщина, которая на деньги мужа открыла туристическое бюро и каждые пять минут звонила ему: «Ой, у меня тут проблема!» Дом у нее был восхитительный, но Алина действовала на Дашу как озверин — она трепалась без остановки, и глупо, и скучно, все о каких-то силиконовых сиськах, о том, сколько тратит ее подруга, жена настоящего олигарха, и с кем еще живет этот самый олигарх…

В малых дозах принимать Алину, щедро запивая общение виски, было даже полезно — все эти глупости пригождались Даше для книг, но вот чтобы отдыхать в такой напряженной обстановке…

Поэтому, несмотря на прелести особняка с тремя ванными и преогромной террасой с бассейном, Даша направилась к Марине — девушке, которую она знала с детства. Они жили в одном доме, кстати, вместе с Оксаной, но родители Марины переехали на Чистые пруды. Дом в Коктебеле принадлежал их семье уже лет семьдесят. Марина была наследницей известной художницы, чьи плакаты времен советской пропаганды до сих пор продавались огромными тиражами. С тиражей семья не имела ничего — все права принадлежали государству, но вот картины художницы, которые много лет невозможно было продать, возросли в цене настолько, что Марина на вырученные от их продажи деньги купила квартиру и отремонтировала дачу.

На первый вгляд ничего не изменилось — только несколько обновилось, посвежело. Но внутри перемены оказались очевидными: из унылой старой дачи, пахнущей загнивающим от дождя и снега деревом, дом превратился в милое жилище с лакированным полом из бука, кожаными диванами и массивной мебелью сороковых годов — хорошо отреставрированной. Конечно, здесь не было шика, ванная скромная — ни джакузи тебе, ни сауны, книги, журналы, одежда валялись повсюду, но зато никто не покушался на ее, Дашину, психику.

Есть ведь такие люди, которые умудряются появляться не вовремя, когда ты занимаешься сексом, сидишь в туалете, моешься, раздается звонок, и не один, и ты раскидываешь пену по всей квартире, поскальзываешься, покрываешься инеем — и все ради того, чтобы услышать: «Ты смотришь „Побег из тюрьмы“? Правда, Скофилд — лапочка?»

А бывают и такие, что дожидаются мгновения, когда ты уже выкуриваешь сигарету, а твой парень уходит в ванную — и тогда автоответчик орет голосом друга: «Эй, у меня офигенная температура, и, возможно, я скоро умру, так что если хочешь, чтобы я упомянул тебя в завещании, оторви задницу и купи мне антибиотиков. Кстати, можешь сделать это завтра — сегодня я лучше посплю».

Марина с Дашей неслись на одной волне. С утра они досыпали на пляже, расходились и встречались только вечером, после одиннадцати, чтобы выпить вина в ресторане, поужинать и прогуляться.

Жизнь была так хороша, что Даша не ожидала от нее никакого подвоха.

И она даже представить не могла, что в это время Захар, стоя на коленях, прижимает к себе Оксану — и им плевать на пот и жару, и на то, что кондиционер сломан, и на то, что они находятся в доме у Даши. Им было лучше, чем хорошо.

Захар приехал вечером, когда Оксана думала, что шансов на спасение уже нет.

Жара стояла неимоверная — солнечными лучами, как лазером, выжигало все живое. Из окна, скрываясь в душной, пропахшей потом тени, Оксана смотрела, как корчатся опаленные зноем травинки и листочки, и ей было до того жалко всех и вся, что она даже расплакалась горячими, а оттого еще более противными слезами.

Она была одна в большом Дашином доме — и природа словно наказывала ее.

Даже в душ лень было ходить: Оксана ополаскивалась лишь тогда, когда понимала, что еще чуть-чуть — и ее хватит тепловой удар.

Весь день она валялась на кровати, ожидая вечера, но ни в десять, ни в одиннадцать, ни ближе к полуночи блаженная прохлада не соизволила явиться.

Зато в начале первого у ворот заголосила машина. Первая мысль была дурная: «Даша вернулась!» Оксана, едва переводя дыхание, бросилась к воротам, и ноги у нее подкосились. Он.

— Привет, Оксан, — произнес усталый Захар, снимая мокрую рубашку. — Представляешь, по дороге фрион закончился. Капец! Ты откроешь?

Что сделала Оксана?

Судорожно сглотнула, обнаружив, что глотать вообще-то нечего — в горле пересохло, и сказала:

— А Даши нет дома.

— А она велела тебе никого не впускать? — Захар, кажется, готов был перелезть через забор и убить ее. — Попить мне ты хотя бы дашь? Можно через забор!

Оксана спохватилась и побежала за пультом — ну и молодец, оставила его в доме!

Вернулась уже к совершенно распсиховавшемуся Захару, который поклялся: если бы она провозилась еще минуту, он бы выпил тосол.

Вместо того чтобы пройти в ванную, Захар прямо в джинсах рухнул в бассейн.

Некоторое время он фыркал, стонал, вопил на все окрестности, что это кайф, а потом прямо в воде стянул джинсы и поплыл. Голый. Трусов он не носил. Оксана в ужасе сбежала, а вернулась с полотенцем и бутылкой запотевшей минералки.

— Иди сюда! — пригласил Захар. — Ты чего?

Он с ума сошел? Что он имеет в виду?

Увы, ничего.

Хоть они и плавали голые — идею надеть купальник Захар отверг как безумную, — ничего такого не произошло.

— Я отсюда не уйду! — пригрозил он. — А Даша-то где?

Оксана объяснила.

— Я ведь останусь на ночь? — спросил он.

Она кивнула.

До трех они смотрели кино под вентилятором, поужинали — некоторый аппетит все же прорезался, хоть они и потеряли надежду, а потом…

Захар заснул в спальне Даши.

А в пять утра Оксана вспомнила, что у Даши есть спрей для лица с термальной водичкой, — если лечь под вентилятор и время от времени обрызгиваться, возможно, удастся охладиться настолько, что она сумеет заснуть.