– Я хотела быть любезной, вы сами меня завели.

– Я?..

– Да. Когда язвительно бросили: «Не такое уж доброе».

– Ну конечно. Надо же было сморозить такую глупость. Просто любопытно, как все оборачивается против меня.

Плечи у нее поникли.

– Что вас так раздражает, Стивен? – спросила Белл, с унылым вздохом признавая свое поражение.

Он чуть было не ответил, что раздражает его она сама, но вовремя сдержался. Надменно спустился вниз и остановился перед ней.

– Что я могу для вас сделать, миссис Брэкстон? Вы, очевидно, пришли сюда не для того, чтобы любоваться видом. – Задумавшись на одно мгновение, он прибавил: – Хотя что у вас на уме, никогда не знаешь.

– Ну что вы так сердитесь, мистер Сент-Джеймс? Ведь я пришла извиниться перед вами.

– Извиниться? – Стивен подозрительно прищурился. – За что, хотел бы я знать?

Белл опустила глаза на свои затянутые в перчатки руки:

– За то, что назвала вас занудой. Стивен поморщился.

– Ну что ж, такова ваша оценка моей скромной особы. Тут вы можете не беспокоиться. То, что вы сказали, отнюдь не потревожило спокойствие моего сна.

Белл подняла на него глаза.

– Надеюсь, нет, – тихо произнесла она. – Зато потревожило спокойствие моего сна. Это было нетактично с моей стороны.

– С каких это пор вы стали беспокоиться о тактичности своих слов?

У Белл болезненно сжалось горло.

– Не знаю, почему некоторые думают, что мне на все наплевать? – Она сцепила пальцы, голос ее зазвучал надтреснуто: – Меня очень многое волнует. И я надеюсь, что вы примете мои искренние извинения.

У нее и в самом деле был очень грустный, кающийся вид, и хотя Стивен удивился, что она так сожалеет о происшедшем, его отнюдь не удивило признание о том, что ее многое волнует. Он почувствовал сострадание и не раздумывая сказал:

– Извинение принято.

Несколько мгновений она молчала. И, вдруг печальное выражение исчезло с ее лица так же быстро, как и появилось. Стивен даже усомнился: а было ли оно? Может быть, это всего лишь игра его воображения?

– В самом деле? – переспросила она обрадованно. – Я прощена?

Стивен окинул ее внимательным взглядом: уж не имеют ли ее слова более глубокое значение, чем кажется?

– Конечно, прощены, – тихо подтвердил он, плохо понимая, что чувствует, и с трудом удерживаясь от того, чтобы не погладить ее по лицу. – Конечно, прощены, – повторил он, переводя дыхание и улыбаясь чопорной улыбкой. – А теперь вставайте, я отведу вас домой.

– Но я не хочу идти домой! Я думала, что мы проведем время вместе.

– Проведем время вместе? – Его брови вопросительно поднялись. – И чем же мы будем заниматься?

Белл пожала плечами:

– Не знаю. Мы могли бы, например, погулять по парку или сходить в музей.

Стивен удивленно посмотрел на нее, но ничего не ответил.

– Обещаю, что буду вести себя примерно, – поспешила добавить Белл. – Не сделаю ничего, что могло бы вас смутить или расстроить.

Ее глаза широко раскрылись. Она, видимо, сама удивилась своим скоропалительным обещаниям. В утреннем морозном воздухе разнесся его громкий смех.

– Милая Белл, вы не должны давать обещаний, которые вряд ли сможете выполнить.

– Да, верно, – покладисто согласилась она. – Но я постараюсь. Честное слово, постараюсь!

Недоверчиво покачав головой, Стивен снова рассмеялся: ну можно ли ей отказать?

– Хорошо, миссис Брэкстон. Я в вашем распоряжении. Ведите меня, куда хотите.

Предложив Белл руку, Стивен помог ей подняться со ступенек и повел к своему экипажу, только что остановившемуся у крыльца.

Когда Белл поняла, куда он ее ведет, она резко выдернула руку.

– В чем дело? – спросил он, оборачиваясь.

– В экипаже я ни за что не поеду. На лифт у меня еще хватило решимости, но в экипаж я, так и знайте, не сяду! – Ее тон не оставлял никаких сомнений в том, что она говорит совершенно серьезно.

– Вы не хотите ехать в экипаже?

– Нет, – ответила Белл, глядя на черное лакированное ландо.

Стивен с любопытством посмотрел на нее, а когда понял, что Белл не собирается ничего добавить, сказал:

– А вы не могли бы объяснить почему? Она ответила не сразу.

– Видите ли, – произнесла Белл так, словно разговаривала с малым ребенком, – я никогда не езжу в экипажах.

Стивен снова насупился.

– Вы меня не испугаете суровым видом, – сказала она. – Я все равно не сяду в эту вашу колымагу, как бы она там ни называлась!

– Я просто не понимаю, в чем дело. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь отказывался ездить в экипаже.

– Вы наверняка не слышали и о женщинах, которые пекут пироги в виде птиц или умудряются застревать в ограде.

Внезапно Белл показалась ему женщиной, столь же древней, как тонущие в печальном сиянии холмы, и его сердце тревожно заныло. Но прежде чем Стивен успел что-либо сказать, Белл тряхнула головой, а затем, пройдя мимо него, направилась в сторону парка.

– Вы идете со мной? – крикнула она, видя, что Стивен замешкался.

Вздохнув, он отпустил кучера, застегнул пальто и направился за ней следом.

Белл вела Стивена по улицам Бостона с такой уверенностью, словно прожила здесь всю жизнь. Они ели булочки на Бойлстон-стрит, орехи на Парк-стрит и слушали шарманщика на Сколлей-сквер. После того как Белл купила для него цветы у уличной цветочницы, Стивен, чтобы отблагодарить ее, купил ей шляпку в мастерской на Саммер-стрит.

Когда они возвратились домой, день был уже на исходе, и от долгой ходьбы нога у Белл разболелась. Но она не обращала внимания на боль, ибо была в приподнятом настроении, чувствовала себя бодро и оживленно, куда лучше, чем надеялась.

– Спасибо за замечательный день! – сказала она на пороге дома.

– День получился и впрямь замечательный. – Стивен улыбнулся. – Даже не представляю, как нам удалось выдержать все до конца.

– Это доказывает, что если постараемся, мы можем быть такими же хорошими друзьями и добрыми соседями, как Адам и я.

Он взглянул на ее губы:

– Вы с Адамом только друзья и ничего больше?

– Разумеется, ничего больше. – Белл покачала головой. – А вы предполагали что-то другое?

– Да так, у меня появилось сомнение.

– Ах, Стиви, вы ревнуете? – поддразнила она.

– А у меня нет оснований для этого? Вдалеке пролаяла собака.

– Нет, – спокойно ответила Белл.