чем первым среди слабаков. Считай, у меня научный интерес.

Звучит безапелляционно. Он уже все решил. Чертов гений с непонятной логикой.

Выносит мне мозг своей безалаберностью.

– Я тебе запрещаю! – дрожу от негодования.

Кривит четкие, очерченные губы и глаза прищуривает. Дает понять, что я ничего сделать не могу.

– Тебя никто и не спрашивает, Елецкая. Мы как-то сами разберемся. Как мужик с мужиком. Где здесь этот домишко? Мне переодеться нужно.

Переводит взгляд на застывшего истуканом Седрика, смотрит в упор.

– Guesthouse?

Мажордом кивает одному из охранников:

– Проводите мистера Елецкого к гостевому дому и покажите, где находится тренажерный зал.

– Федя!

Мой голос срывается. Я просто не знаю, как остановить этот ужас.

Хочется бежать к биг боссу, падать в ноги и умолять о снисхождении.

Федор против него не выстоит.

А что в голове у магната, я не знаю…

Глава 21

ДИМИТРИЙ КАЦ

Утро начинается с тренировки.

Догмат. Стиль жизни. Правило.

Тело человека – смертоносное оружие, которое затачивают.

Мои тренировки отличаются от обычной разминки. Каждый раз это вызов, преодоление себя и своего организма. Достижение предела. Маленькая зарубка по увеличению собственного лимита.

Завершаю пробежку. По сравнению с тем, что я привык проходить с утра, пять миль бега – ни о чем.

Нужен спарринг.

Рубить грушу не тот кайф, а биться с человеком, с достойным противником, который не только может увернуться, но и садануть в ответ, помогает выпускать пар.

Природная дикость и злость требуют выхода.

Рассматриваю периметр. Пробежка – это еще и личная проверка охраны.

Никому не доверяю. Все на контроле. Только так.

Отмечаю, что подготовка на уровне.

Добегаю до особняка и останавливаюсь, увидев припаркованные автомобили… и мотоцикл.

Пацан Беспалого лихачит. Первый пункт досье подтверждается. Мальчишка – гонщик.

Брат с сестрой даже не подозревают, что являются богатыми наследниками.

Я Митяю бабла отстегнул так, что впору острова покупать. По его просьбе все детям отойдет.

Мужик, не имеющий сердца, видно, оставил его когда-то здесь, в Сибири.

Идущий на смерть захотел оставить все после себя тем, кто его не помнит, ненавидит за то, что бросил.

Забавно.

Жизнь – она явно баба с хорошим чувством юмора. Извращенным. Как у меня. И она иногда специфические фортеля выкидывает.

Перехожу на пеший шаг.

Мороки с этим всем, конечно…

Знали бы дети Беспалова, что этот дом по документам я им отписал.

Узнают. Когда ситуация решится в мою пользу.  

Слово Каца.

Подбираю с крыльца перчатки для бокса. Скинул перед пробежкой. 

Звонок.

– Господин Кац, все проблемы решились. Наши партнеры подписали соглашение.

Ухмыляюсь.

Еще бы не подписали, учитывая интереснейшую информацию, к которой я апеллировал.

– Только…  Яуроми-сан все еще не соглашается на полную передачу активов в пользу нашей корпорации.

Пресекаю монотонный бубнеж одного из светил-аналитиков с Уолл-Стрит:

– Не обсуждается. Ты должен урегулировать вопрос в кратчайшие сроки. Сделка в пару сотен лямов. Поговори с Яном. За промах ответишь. Отчет ко мне на электронку. У тебя час. Время пошло.

Пора валить с Севера. Пара-тройка недель – мой предел.

Да и пар спускать нужно. Здесь не разогнаться.

Двигаю в сторону холла.

Девчонка. 

В рваных джинсах. В уродском безразмерном свитере. Чертов ворот падает с алебастрового плеча, демонстрируя тонкую кожу и выпирающую лопатку.

Уязвимая. Слабая. Сожми сильнее и можно кости переломать.

Разговаривает с Седриком. Улыбается.  

Странно. Всегда отстраненный мажордом со всем радушием приветствует гостью.

Подхожу.

Опять волосы в косе. Рука чешется от желания намотать этот живой жгут и дернуть, прогибая малышку в спине.  

Останавливаюсь рядом. Рассматриваю. 

Катрин. Ее тонкий профиль. Бледное лицо. Алые искусанные губы.

Стоит только нашим взглядам встретиться, как ее бледность исчезает, а кожа становится розовой.

Огромные влажные глаза смотрят с чисто женским обещанием. 

– Здравствуйте, мистер Кац.

Голос чуть хрипловат. Даже на расстоянии ощущается ее трепет.

Замечаю, как часто поднимается грудь.

Опять смотрю на тонкую шею, на ворот, демонстрирующий нежность покатого девичьего плеча.

Специально играет?

Провоцирует?

Лучше, чтобы ответ был отрицательным.

Иначе не пощажу.

Отгоняю непрошенные мысли. Обращаюсь к помощнику.

– Седрик, организуй мисс Елецкой поездку в торговый центр, пусть специалисты приведут мою помощницу в подобающий вид.

Смотрит на меня ошалело.

В глазах искры. Кажется, у девочки они темнеют, когда сильно злится. Нахохлившись, отвечает звонко:

– У меня есть все необходимое. Просто переезд не подразумевает для меня офисный костюм. Приношу свои извинения. Я обязательно буду соответствовать впредь приемлемому для вас дресс-коду. 

Преображается. Глаза горят. Щеки пылают.

На вкус чувствую ее смятение. Страх. Решимость.

Заводит. 

Внимание привлекает Хакер.

Вылезает вперед, задвигает сестру за спину. Сталкиваюсь с таким знакомым волчьим взглядом из-под рваной черной челки. 

Смотрит исподлобья, желваки на челюсти ходят, губы кривит.

Могу переломать хребет. Обламываю обычно за один подобный взгляд, но тут становится интересно.

Считываю парня. Сравниваю с досье.

Другим сын Беспалова вряд ли мог бы быть.

Пацан явно в отца. Рост, телосложение, повадки.

Сестру защищает.

Болтлив излишне, правда.

Протягиваю ладонь для рукопожатия, пока Катрин пыхтит и краснеет, не зная, как смягчить углы.

Забавная.

– Do you box?

Летит в меня вопрос.

Не реагирую.

– Fight? – повторяет.

– Ты хочешь спарринг?

Кивает.

Рассматриваю пацана. Можно и проверить, на что способен сын Беспалого.

Назначаю стрелку. Ухожу.

Парень заходит в зал, когда я боксирую с грушей, останавливается за моей спиной. Отмечаю, что ходит почти бесшумно.

Разворачиваюсь. Смотрит в глаза.

– Ready?

Кивает.

Я знаю о нем многое из досье.

Пришло время проверить на соответствие.

Глава 22

ФЕДОР ЕЛЕЦКИЙ 

Встаю в стойку перед мужиком.

Передо мной именно мужик. 

Рослый. Крепко сбитый. Матерый. С проработанными перекатывающимися мышцами.

С руками, на которых отчетливо виден рисунок вздувшихся разгоряченных тренировкой вен.

Черная чешуя татуировки опутывает широкую грудную клетку.

У мужика вся левая рука забита.  Особо не разглядываю. Уже все ясно.

Не так я представлял себе богатенького америкоса.

Интуиция свистит – это совсем не фраер.

Взгляд у него – экран. Лицо вообще никаких эмоций не передает.

Странный.

– Готов?

Смотрю прямо в глаза.

По-другому не привык.

В подпольных боях многое о противнике говорят именно глаза. Зрачки. Как бы ни быковал тот, кто перед тобой. Если зрачок расширен – значит, боится.

Слаб.

У этого зрачок размером с ушко иголки.

Полный контроль над телом.

Бью первым.

Часто предупредительный удар решает. Даю под дых,