– Ну, у тебя столько же шансов завоевать ее, как если бы она умерла.

«Позволь увидеть тебя снова». Вот что он сказал в беседке.

«Нет». Так ответила она.

Он прогнал воспоминание прочь.

– Вы здесь не из-за нее.

– Не из-за нее, – согласился Дьявол. – Мы здесь, потому что каждый раз, как ты оказываешься в Лондоне, гибнут люди. Но на этот раз такого не случится.

– Разве что на этот раз это будешь ты, – добавил Уит.

Эван взглянул на него.

– И что, ты сам намерен осуществить угрозу?

– Я жаждал выпотрошить герцога Марвика всю свою сознательную жизнь, – сказал Дьявол из-за стола.

– И все же я жив.

Он всегда недоумевал, почему они так и не вернулись, чтобы отомстить. Господь свидетель, он этого заслужил.

– Видишь ли, когда мы даем обещания, то держим их.

Эван все понял правильно. Он дал им обещание, когда они еще были детьми. Обещал, что они убегут все вместе. Что будут защищать друг друга. Но не сумел его сдержать. И все же он смерил Дьявола резким взглядом:

– Обещания кому?

Брови Дьявола взлетели вверх.

– Думаю, ты знаешь.

– Грейс.

Слово вырвалось у него неожиданно, на выдохе, а ведь следовало промолчать. Оно слишком многое делает явным.

Она сохранила ему жизнь.

Уит взглянул на Девона.

– Я тебе говорил.

– М-м-м… – протянул Дьявол. – Но мы здесь и не ради этого.

Не ради чего? Что она рассказала?

Воздух застрял в его горле. Вместо этого он лишь досадливо бросил:

– Ну так что тогда? Выкладывай.

Дьявол поцокал языком, давая понять, что тон ему не понравился.

– То, что мы согласились не убивать тебя, еще не значит, что мы тебя не отколошматим, братишка.

Досада переросла в гнев, и он с трудом заставлял себя расслабленно сидеть в кресле. У него просто руки чесались начать драку. Причем чесались с того времени, как он приехал в Лондон.

Но уж если кто и мог пробудить в нем все худшее, так это братцы.

– Я в деле, если вы тоже.

Брови Дьявола поползли вверх, он с волчьей улыбкой глянул на Уита, который вытащил из карманов кулаки размером с кувалду каждый.

– Раз уж предлагаешь, я первый. Или перед нами трус, который встречался с Грейс на ринге в прошлом году и с радостью принимал все удары, как жалкий щеголь?

Как ему хотелось всадить кулак в рожи братьев. Но он все же заставил себя сдержаться, играя роль, отведенную ему в этой пьесе.

– Я должен ей больше, чем вам.

Чистая правда.

– А, так ты сделал ей подарок? Тем, что не стал драться?

– Я бы никогда не причинил ей боль.

Тут оба брата застыли, и Эван почувствовал, что они поражены. Быстро переглянувшись, они слегка расслабились, и Дьявол сказал, покачав головой:

– Боже мой!

– Он просто не понимает, – поддержал его Уит.

– Не понимаю чего?

– Что ты делаешь ей больно каждый день с тех пор, как мы убежали.

В комнате повисла тишина. Он смотрел, как напрягается челюсть Дьявола, как белеет шрам на его щеке – тот самый, который оставил ему Эван двадцать лет назад; белеет от натяжения и, вне всякого сомнения, от воспоминания о том, что наделал в прошлом Эван. Целая жизнь, полная угроз их жизням, их будущему, их женам, их миру.

И угрозы – это самое малое, на что он был способен.

Уит продолжал, и каждое слово этого молчуна попадало в цель:

– Она никогда не чувствовала себя в безопасности. Всю жизнь скрывалась. Не было ни единого дня, когда она не оглядывалась бы, высматривая тебя. Ты преследовал ее с той ночи, как вынудил бежать из Бергси-Хауса.

– Не преследовал. Искал.

– Ага. Искал, чтобы завершить начатое, – вступил Дьявол. – Уничтожить доказательства того, что ты украл и герцогство, и будущее.

Он никогда не собирался ничего красть. Он хотел владеть этим вместе с Грейс.

– Это неправда.

– Верно. Теперь я это знаю. Но она не знает, а если бы и знала, это бы не имело никакого значения.

Вспыхнул гнев на грани ярости, хотя он уловил нотки истины в словах брата.

– Объясните, зачем вы здесь, или убирайтесь к чертям из моего дома.

Дьявол долго молча смотрел на него, затем сказал:

– Осторожней, братец, ты начинаешь разговаривать, как настоящий Марвик.

От такого сравнения фасад герцогского презрения рухнул, и взор Эвана затуманился.

Он вылетел из кресла, уперся руками в столешницу и посмотрел на Дьявола сверху вниз. А затем произнес громко и четко, как в колокол ударил:

– А ну повтори. Дай мне только повод, и я разорву тебя на части.

Дьявол снова и снова постукивал своей тростью по сапогу. И когда Эван уже собрался сломать ее пополам, брат вдруг небрежно спросил:

– Ты его убил?

Их отца.

Эван проглотил намек на сожаление и поднял свой бокал.

– Разве это имеет значение? – И разом проглотил виски.

Две пары темных бровей взлетели вверх, братья переглянулись, но Эван не сумел понять этого взгляда. Этот безмолвный разговор бесил его.

Ответил Дьявол:

– Да нет, не имеет…

– Так какого черта вы заговорили об этом?

– Совсем ни к чему так злиться.

– Мы все злимся, – выплюнул Эван. – И всегда злились. Три брата, рожденные под одной и той же звездой гнева.

Как им говорили, в один день и в один час. Скроенные из одной материи, но почему-то совершенно разные.

– М-м-м. – Дьявол склонил голову набок. – Но не только мы трое, верно?

Верно. В тот же день родилась Грейс. В тот же час. От другого мужчины. Но судьба ей была уготована та же.

Они полагают, что он не посвящен? Думают, его не мучили мысли об этой судьбе каждый чертов день? И ночь? В каждом его сне?

Думают, у него не болит за нее сердце?

Он хочет ее. И хочет, чтобы они ушли, а он мог продолжить ее хотеть.

– Зачем вы здесь?

На мгновение ему показалось, что ради этого – терзать его. Заставить вспомнить прошлое, усомниться в настоящем и устрашиться будущего – в одиночестве. На мгновение он увидел все это в глазах Дьявола.

А затем Уит заговорил прямо у него из-за спины.