Мура опять подошла к окну и осторожно распахнула его, отодвинув портьеру. Высунула голову и пытливым взором окинула окрестности. То, что она увидела, превзошло самые смелые ее ожидания. Прежде всего это был большой каменный особняк, со всех сторон окруженный лесом, а посему орать и звать на помощь особого смысла не имело, если, конечно, под ближайшей сосной не задремал случайно проходивший мимо добрый и отзывчивый культурист. Нет, за свою короткую, полную борьбы и тревог жизнь Мура написала слишком много бестселлеров, чтобы хорошо знать, что такое бывает только в романах.

Она вздохнула и попробовала связать простыни, однако они оказались на редкость хлипкими. Странно, что в романтической литературе прошлого века такой способ побега был столь распространен. То ли простыни раньше делали крепче, то ли народ смелее был. Мура пригорюнилась ровно на одну минуту — как ни крути, у нее оставался один-единственный выход, и тот через окно. Пообещав себе впредь быть благоразумнее, она решительно ступила ногой на довольно широкий карниз и стала спускаться по ненадежной веревке.

— Только не смотри вниз! — приказала она себе и тут же посмотрела. Голова закружилась, Мура замерла и прошептала:

— Ой, мамочки…

Шура сидела за столом, обложившись со всех сторон толстенными книжками, и лихорадочно листала их. Время от времени она останавливалась, в глубокой задумчивости возводила очи горе и что-то бормотала. Увлеченная этим занятием, она не сразу заметила вошедшего в комнату Рогова. Так что ему даже пришлось напомнить ей о своем существовании.

— Это что еще за изба-читальня?

— Последние романы Алены Вереск, — безмятежно прощебетала она, — между прочим, за свои деньги купила.

— К чему бы такие жертвы? — выдавил из себя Рогов, чувствуя, как кровь приливает к его голове. Ничем хорошим это кончиться не могло.

— Вот, ознакомьтесь. — Шура передала ему какой-то листок и снова склонилась над книжками.

Рогов, сощурившись, прочитал две строчки, набранные на компьютере, и поздравил себя с очередной галиматьей. Там было написано:

«Когда ты бежишь за призом, тебе некогда подумать о душе. Ты забываешь, что душа — это маленький хищник, который, пока не сотрутся зубы, грызет свою смертную оболочку, точно железные прутья клетки». И подпись: «Орден обманутых жен».

— Отлично, — тоскливо сказал он, — зубастые хищники — неплохая компания для эмбрионов и кроликов, которых достают из цилиндра.

Шура оторвалась от своего чтива и заметила не без некоторого злорадства:

— Кажется, кролики тоже относятся к семейству грызунов.

Рогов оставил это едкое замечание без комментария, что объяснялось весьма прозаически: он устал. Даже не от дела манекенщицы Столетовой, а от жизни в целом. А прежде всего от того, что дома его не ждут жена, тапки и футбол по телевизору, а всего лишь пельмени «Русские» в морозилке холодильника и гора грязных рубашек под раковиной в ванной.

Шура Тиунова, чутким женским сердцем уловившая в Рогове перемену, перевела на него глаза, тщательно подведенные карандашом, и заботливо пояснила:

— Это то самое письмо, что пришло сегодня на имя Столетовой.

— Я догадался, — индифферентно отозвался Рогов. — А что показали изыскания?

— Пока ничего, — пожаловалась Шура, — больно уж книжки толстые, по диагонали их не просмотришь. Тут надо весь отдел сажать.

Рогов закрыл глаза и представил себе, как весь отдел во главе с подполковником Кобылиным усиленно штудирует бессмертные творения Алены Вереск. От такого видения у него захватило дух. Пожалуй, это посильнее Стивена Кинга будет.

— А вы уверены, что это цитата из нее… ну, из Алены Вереск? Может, откуда-нибудь еще? — с надеждой спросил он, а сам подумал: «Да кто еще, кроме нее, на такое сподобится?»

— Уверена. По крайней мере, на девяносто процентов. Стиль ее, это точно. — Шура усмехнулась:

— Еще немного, и я вполне смогу защитить диссертацию на тему «Творчество Алены Вереск».

— Надеюсь, меня к тому времени здесь уже не будет, — печально вздохнул Рогов и принялся за изучение записей в блокноте.

— Ах, как бы нам сейчас помогла сама писательница, — посетовала между тем Шура, — но она куда-то пропала. И телефон молчит. Еще раз позвонить, что ли? — Шура стала накручивать телефонный диск, послушала и разочарованно вернула трубку на рычаг. — Никто не отвечает. Где вы, где вы, гражданка Котова?

Рогов не сразу понял, что именно из сказанного Шурой Тиуновой резануло ему слух, а когда понял, так и подпрыгнул на стуле, словно под ним было не скромное колченогое произведение отечественной мебельной промышленности, а норовистый племенной жеребец.

— Что? — вскричал он. — Какая еще Котова?

— Мария Георгиевна Котова. — Шура подняла на него безоблачные глаза. — Это настоящее имя писательницы, а Алена Вереск — всего лишь ее псевдоним.

* * *

Первые пять минут сыщик Рогов рвал и метал, что выражалось в размахивании руками, топотании ногами и невнятном мычании. В конце концов ему удалось выжать из себя нечто более-менее внятное.

— Почему… почему я узнаю об этом только сейчас? — осведомился он зловещим шепотом.

Шура тоже перешла на шепот, с опаской уставившись на Рогова:

— О чем об этом?

— О том, что ее фамилия Котова!

— Но ведь я же… я же пыталась, а вы… вы даже не дали мне досказать! Вы меня все время на смех поднимали! И вообще, не пойму, что это меняет?

— А то, — Рогов задержал дыхание, — а то, что если это не сверхъестественное совпадение, то Мария Георгиевна Котова — одна из свидетельниц по делу, именно она шлялась за кулисами непосредственно перед убийством! — Как назло, он еще вспомнил, что дамочка с беличьими глазками гордо отрекомендовалась беллетристкой. Вот что это, оказывается, такое.

Теперь уже дар речи потеряла Шура, а кроме того, она так захлопала ресницами, что с них осыпалась вся краска.

— Так, так, — Рогов заметался по кабинету, — едем, сейчас же едем…

— Куда? — обрела способность изъясняться Шура.

— К Котовой, конечно.

— Но ее же нет, я же вам говорила. Она пропала, и ее никто не видел с пятницы!

— Я, я ее видел в субботу! — от избытка чувств Рогов ткнул себя пальцем в грудь. Получилось довольно больно.

— Ка-ак? — Шура судорожно вцепилась пальцами в крышку стола.

— Очень просто! Она была у своей приятельницы, некой Виктории Мещеряковой, которая как раз и нашла труп. Ну что, красиво получается?!

— Абзац, — глухо произнесла Шура, и в этот момент на ее столе зазвонил телефон. Она механически подняла трубку, механически сказала «слушаю», после чего ее физиономия стала заметно вытягиваться. Она зажала трубку в ладони и сообщила прерывающимся голосом: