Ох ты, Господи, прости и сохрани! Валерий! Так может уж прямо Валерик или Валерка. Пацанчик! Меня эта процедура знакомства рассмешила и разозлила одновременно. Ах, Валерик, Валерка, вот ты какой! Не мальчик уже, в годах, явно прошел огонь, воду и медные трубы, а всё жену себе не нашел, девочку-целочку тебе подавай…

Конечно он, как джентльмен и воспитанный человек, что по сути одно и то же, пошел меня провожать, нёс мою тяжеленную сумку с тетрадями и даже пытался назначить свидание.

Боже! Как это было тяжело и нелепо: придумывать тему для разговора, следить за тем, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое или не к месту.

Со своими-то сверстниками я говорила как угодно, что угодно и о чём угодно, не задумываясь, как я выгляжу в их глазах. Мы болтали, не закрывая рта, хихикали или откровенно «ржали». Здесь же меня замораживало сознание и убеждение, что это совсем взрослый и даже пожилой, по моим меркам, человек, что с ним нужно беседовать на какие-то особые серьезные темы, умные и интересные. Разговаривая с этим человеком, я всё время пыталась соответствовать, быть взрослой, умной, интересной – ведь он намного старше! Меня вполне можно было назвать девушкой компанейской, в общении лёгкой, но здесь я первый раз в жизни, беседуя с мужчиной, не находила подходящих слов. Мне было скучно, неинтересно – да и зачем мне эта головная боль!

Я приняла все меры предосторожности: во-первых, не дошла до своего дома, сказала, что нужно навестить ещё одного ученика, а на самом деле побоялась, что меня увидят опять с новым кавалером, опять с офицером да ещё таким «старым». Во-вторых, на просьбу встретиться честно ответила, что не хочу никого обнадеживать, жду своего жениха и привела другие, обычные в таких случаях отмазки.

Дядька же оказался нормальный и умный: сказал, что можно ждать сколько угодно своего ненаглядного жениха, но и запирать себя дома такой молодой и очаровательной девушке не годится, можно сходить в театр, в ресторан (ого! это уже считалось тогда обязательством!), в конце концов, можно прокатиться на машине за город, такие прекрасные погоды стоят, весна! Ну, нет! Не хочу! Я этот цветочек уже нюхала! Нет, нет! Спасибо!

До свидания!

Что интересно, моя старшая сестра, когда я ей рассказала об этом Валерии, точь-в-точь повторила слова Ларочкиной мамы: «Ну и дурочка! Действительно, еще неизвестно, что получится из твоего Вити, куда вас запихнут да и сколько его можно ждать?»

Честно говоря, насколько я не стремилась непременно и скоро выйти замуж, но и меня уже начала тоже тяготить роль соломенной невесты и это уже утомительное ожидание. Мой жених был твердо уверен в незыблемости моего и своего слова об ожидании, письма писал «никакие», без ласковых слов, умилительных нежностей, признаний в страстной любви или просто любви, писал словно доброй знакомой или подруге, иногда упоминая, что скучает и ждет с нетерпением очередных каникул. Правда, жениха и невесту не связывали «те» отношения, так что не приходилось ни сердиться, ни особенно тосковать, но время и возраст брали свое. В конце концов, мне теперь хотелось более тесных отношений с мужским полом (наконец очухалась!), у многих моих сверстниц были уже детки, а я все в ожидании жениха. Быть девственницей к 22 годам стало уже утомительно и томительно, и если бы наши платонические отношения протянулись бы еще немного, то навряд бы я дождалась своего принца.

Но все состоялось по правилам: принц прислал маме официальное письмо – она его долго хранила, – я поехала в столицу, и там в ЗАГСе Ленинградского района г.Москвы 28 августа 1959 г. мы зарегистрировали свои пятилетние отношения. Витя ещё раз проявил свою предусмотрительность и обстоятельность: снял на месяц комнатку недалеко от Академии, купил продукты, словом повел себя как заботливый и любящий мужчина, что оно и было на самом деле. Отметили скромно свое бракосочетание с друзьями-свидетелями, Адольфом и его невестой Ирой и ещё двумя ребятами из Академии в ресторане «Прага». Мне очень хотелось надеть свое светло-светло-салатовое, почти белое, платье из тафты, но 28 августа был почему-то прохладный, пасмурный и к тому же дождливый день, и мне пришлось обойтись темной юбкой, свитером и курткой, так что прошло все довольно обыденно. Классической невесты, ожидавшей жениха далеко, и так долго и так верно, из меня не получилось, а очень хотелось покрасоваться в платье и фате.

В этот месяц, который в литературе называют медовым, к нам стали перманентно приезжать родственники: Валентина, Люся (сестры мужа и моя), свекор Иван Тимофеевич. Их надо было встречать, провожать, устраивать на ночлег, кормить (а денег у нас было с гулькин нос) и развлекать. Вот подумали бы, до них ли двум молодым и здоровым молодожёнам?! Прорвало их просто на посещение. А молодожёны хоть действительно были молодые и в сексуальном плане неопытные, однако быстренько поняли, что к чему – природа научит – и хотели лишь одного: чтобы им дали возможность провести этот медовый месяц как положено и оставили их в покое.

Несмотря на наплыв родственников, Витя, уже почти как коренной москвич, с некоторой долей снисходительности показывал мне столицу, мы побывали практически во всех туристических точках для провинциалок – Третьяковка, некоторые театры, в том числе и Большой, на Ленинских горах, мне очень понравилась станция метро Маяковская (моя южная провинциальная непосредственность – метро понравилось!), естественно, ВДНХ, ГУМ, Пассаж. Туда же мне пришлось уже самостоятельно водить приезжающих родственников и получить на новоселье в подарок от свекра два подстаканника из скани. Другого имущества у нас не было. Подстаканники сохранились, наверное, потому, что мы ими не пользовались, они очень милые до сих пор, правда, от одного уже отваливается ручка. Считай, что это уже раритет, 50 лет с нами путешествовали, шутка ли! Хотела я вместо подстаканников попросить в подарок пару постельного белья, но постеснялась, а родственники не догадались. Впрочем, правильно сделала – белье бы точно не сохранилось и раритетом тем более бы не стало. Моя мама была более догадлива и увязала нам на первое время хотя бы одеяло, пару простыней, пододеяльников и полотенец. А еще я взяла при отъезде по месту работы мужа и нового местожительства наш знаменитый, безумно модный и редкий тогда ковер «Мишки в лесу», подарок сестры из Германии, самую ценную вещь из нашего небогатого скарба.

Больше всего из моего сумбурного медового месяца в Москве мне запомнился концерт Райкина в саду Эрмитаж. Я, провинциалка-южанка, получала