— Разумеется, — кивнула Маричка. — Я поняла тебя. Ну конечно использовались. Точно такие же химикаты, как и в ювелирном деле.

— Что? — опешила Зина.

— Как правило, такие обложки создавали ювелиры. Ювелирные мастера. Они работали с золотыми и серебряными сплавами, с кожей, с камнями. Так что да, это ювелирная работа, и выполнили ее только подготовленные люди.

Вот это был поворот! Крестовская даже несколько растерялась. Почему, но почему все время, в любом разговоре, кто бы с ней ни говорил, всегда тема поворачивает в сторону Виктора Барга? Почему все время всплывает его профессия?

Раньше Зине всегда казалось, что она балансирует на грани сумасшествия, потому что всегда говорит о Викторе. Но теперь этот разговор не имел никакого отношения к шизофрении, потому что непосредственно касался его.

— Я так понимаю, что отравить человека этими химикатами можно запросто? — в лоб спросила Зина.

— Ты врач. Тебе лучше знать! — рассмеялась Маричка. — Думаю, что можно. Работа ювелирного мастера… Это очень опасная работа. Он имеет дело с едкими кислотами, вдыхает ядовитые испарения. Поэтому ювелиры и уходят на пенсию так рано. Думаю, всеми этими растворами человека достаточно легко отравить.

— А сейчас ювелиры делают подделки старинных книг? — не унималась Зина.

— Ну конечно! Если продать хорошо изготовленную подделку старинной книги на Запад, это принесет большие деньги. Думаю, они все страшно прячутся, ты же понимаешь, как это опасно. Но теоретически — думаю, все это есть.

Зина задумалась — да так сильно, что мысли ее потекли сплошным потоком, перескакивая с одной на другую. Маричка с тревогой наблюдала за ней.

— Ты думаешь, книга, которой ты интересуешься, подделка? — она наконец не выдержала молчания, наступившего в комнате.

— Я не знаю… Если бы я умела отличать! — печально вздохнула Крестовская, все еще размышляя о своем. — Думаю, нет. Уж очень натурально она выглядела! Даже запах старой кожи… Разве можно подделать запах старой кожи?

— Все можно, — скривилась Маричка, — но это очень нелегко. Тут уж простыми кислотами не обойдешься. Нужен хороший мастер, знающий в этом толк.

— Понимаю… — Из памяти Зины предательски, словно из-за угла, выплыло лицо Виктора Барга, но она тут же отогнала его прочь. — Не простое это дело, думаю, сделать подделку, продать…

— Да уж конечно. Ну, ты почитай тут, а я пойду, — и Маричка ушла. В комнате сразу стало словно темней.

Крестовская сидела, погруженная в свои размышления, почти не замечая книг, разложенных перед ней.

Ради какого-то фолианта убивали людей. Уже три смерти, эта книга принесла целых три смерти, и Зина прекрасно понимала, что это не предел.

Существовала ли она на самом деле? Ну конечно, ведь Крестовская видела ее своими глазами! А ради того, чтобы вернуть страницу, вырванную или выпавшую из этой книги, устроили целый пожар. Зина не говорила Матвееву о своих подозрениях, а они были самые серьезные: Крестовская полагала, что причиной огненной ловушки была именно страница книги в ее сумке, а не покушение на мифического друга Артема. Если этот Артем вообще был…

Значит, книга была важна настолько, что ради нее не считались ни с человеческой жизнью, ни с законом! Кому нужна, для кого, зачем? И почему именно сейчас? Кому в 1939 году нужен фолиант, явно созданный в XV, XVI или XVII веке? Что должно произойти в этот год, если из-за него разгорелись столь нешуточные страсти?

Вопросы, вопросы… И, как всегда, ответов нет. Зина сидела неподвижно, крепко обхватив голову руками.

Барги. Семейство Баргов снова всплыло в ее памяти, и Зина больше не пыталась запихнуть их обратно.

Барги — знаменитые одесские ювелиры, семейство с древними традициями… Надо полагать, на их совести может быть не одна подделка. Зина и двух секунд не сомневалась в том, что знаменитый, опытный ювелир откажется от хорошего заработка, решив не подделывать старинную вещичку, антикварную древность. Такого просто не существовало в природе, да еще и в Одессе!

Конечно, и Барги на протяжении всей истории своей семьи занимались подделками, как и все знаменитые одесские ювелиры, и не раз. Сколько их было — фальшивых корон скифских царей, бриллиантовых диадем, тиар, чаш, мечей, шедевров Фаберже… По производству подделок Одесса занимала первое место с давних времен. И Барги не одно столетие явно были в центре всего этого.

Второй момент — их квартира на Ришельевской. Квартира, вообще не похожая на обыкновенное жилое помещение. Самый настоящий музей! Зина отчетливо помнила трепет и восторг, который охватил ее в тот момент, когда она разглядела все эти прекрасные вещи.

Антиквариат, причем самый дорогой, стоял на полках так, как в стандартных буфетах стоят советские чашки из самого дешевого фарфора.

Барги имели деньги, любили и покупали дорогие, качественные вещи. Может, в потайных закромах этой невероятной квартиры хранились и старинные книги? А почему бы нет?

Книги — не чашки и не картины. Их не выставишь в буфете и не повесишь на стены. Тем более, что стоить эти книги могут намного больше, чем вся квартира на Ришельевской.

Определенно, Барги заслуживали внимания. А раз так, Зина имеет теперь отличный повод снова заняться Виктором, больше не отвлекаясь на личные мотивы. И выяснить, на какую такую должность поступил бывший ювелир, брата которого очень странно выпустили из цепких щупалец лагерей. Отличный повод…

Невероятным усилием воли заставив себя больше не думать о семействе Баргов и о Викторе, Зина вернулась к книгам.

Книгопечатание являлось столпом знаний и базой для развития образования. Прочитав первые фразы в исторической книге, Зина подумала, что могла бы добавить кое-что от себя… Например, то, что книги — это фундамент, на котором базируется человеческий ум. Нет чтения книг — нет ума. Этот закон отлично работает с древности. Зине вдруг подумалось, что если однажды человечество прекратит читать, люди просто вымрут, как динозавры. Мир не способен развиваться без усилий человеческого мозга. Но, к счастью, ее поколению это не грозит.

Появление книгопечатания стало значительным шагом в развитии культуры любого народа, серьезным фактором в формировании любого национального сознания. Искусство печатания книг поднялось на самый высокий уровень и стало таким же важным видом искусства, как живопись, музыка, театр.

Книга стала также предвестником вечной борьбы за свободу, неким светочем независимости, который, открывая новые горизонты сознания, позволял людям задуматься о своем будущем, о месте своей нации в мире.

И в Украине до появления первых печатных изданий царила рукописная книга, которая первоначально являлась настоящим произведением живописи. Характерным таким примером являлось рукописное Пересопницкое Евангелие, составленное в 1556–1561 годах в городе Заславе при монастыре Святой Троицы, которое долгое время принадлежало Пересопницкому монастырю на Волыни.