– Верно.

– Когда ты впервые встретился с Виви, ты же не знал, как с ней общаться.

Такер ничего не сказал. Но он помнил те странные ощущения, которые она в нем вызывала.

– Но в конце концов ты все понял.

– Она заставила меня понять.

– Она поможет тебе стать частью ее семьи. Ты же помог ей стать частью мира искусства? Ты совершаешь огромную ошибку. Возвращайся. Попытай счастья. Или через тридцать лет ты будешь похож на меня – одинокого и несчастного. Ты этого хочешь?

Картина, которую представил Такер, удивила его. Это будет не через тридцать лет, а через тридцать дней, когда он возвратится в свой стерильный пентхаус и холодный неуютный офис, где уже никогда не появится Виви.

– У тебя есть шанс начать новую жизнь. Ты привыкнешь к ее семье. – Констанцо наклонился на сиденье и сжал руку Такера. – Настоящей семье, частью которой ты обязательно станешь.

Такер усмехнулся:

– Однажды она уже сделала мне предложение.

Констанцо радостно рассмеялся:

– Эта девочка знает, чего хочет, и идет к своей цели. Может, тебе стоит у нее поучиться? – Он потрепал Такера по коленке. – Возвращайся в самолет. Успокойся немного – тебя ждет настоящая жизнь. Не только Виви и ее родственники, но дети… ваши дети. Темноволосый мальчик и светловолосая девочка.

Такер сглотнул. Он мог представить, как учит своих детей плавать или берет их с собой в оперу и будит, когда они там засыпают. Он мог представить, как Виви занимается домом и строит карьеру. Он мог вообразить, как путешествует с ней.

– Возвращайся домой, Такер. Мы можем обсудить дела в любое время. Но сейчас ты нужен Виви.

Дверь лимузина открылась, как если бы водитель подслушивал их разговор. Такер посмотрел на дверь, впервые увидев свободу и счастье, до которых было всего несколько шагов. Несколько шагов и восьмичасовой перелет. А затем два часа езды на машине.

Но Констанцо мог ошибаться, рисуя радужные картины их совместного будущего с Виви, – Такер не знал, простит ли она его выходку.

Два дня спустя Виви, поникшая и расстроенная, покинула госпиталь. Синди смеялась, хотя у нее болели ребра, так что ей дали обезболивающее, и она глубоко заснула на несколько часов. Когда в палате наступала тишина, Виви все время думала о Такере. Она не могла поверить, что настолько сглупила, вновь влюбившись в совершенно неподходящего ей человека. Но боль, которую она чувствовала в душе, подтверждала, что это так: она любит мужчину, который не отвечает ей взаимностью.

Виви прекрасно понимала Такера. Его воспитание сделало его осторожным. Он все время заранее старался просчитывать каждый свой шаг. Но разве она не доказала, что никогда не причинит ему боль? Даже если и так, он не обратил внимания на ее понимание и такт, пытаясь сделать из нее идеальную женщину.

Виви подошла к краю тротуара и посмотрела по сторонам, прежде чем перейти парковку, и внезапно остановилась как вкопанная. В нескольких футах от нее, рядом со старенькой арендованной машиной, в джинсах, купленных на распродаже, стоял Такер. Он скрестил руки на груди, расставив ноги и прислонившись к капоту машины, и было похоже, что он стоял так долгое время. Виви шла к своей машине, решив не обращать на него внимания. Но он вряд ли просто так очутился в Кентукки. Виви знала, что он приехал увидеть ее.

Она направилась прямо к нему, и Такер сделал несколько шагов ей навстречу.

– Мне жаль.

Она улыбнулась, не зная, как понимать его слова.

О чем он сожалел? Каждую минуту, проведенную с ним, она доверяла ему, но в итоге испытала боль. На этот раз она не собиралась оправдывать его. Он должен сам все объяснить.

Виви перевел взгляд на горы и деревья:

– Думаю, тебе стоит сказать что-нибудь еще.

– Извинения недостаточно?

– Нет.

– Даже от человека, который любит тебя?

Сердце Виви бешено колотилось, она отчаянно хотела прижать Такера к себе, но вместо этого произнесла:

– Ты не любишь меня. Иначе бы ты не уехал.

– Я люблю тебя, но знаю, что ты достойна большего. И именно поэтому я уехал.

Виви усмехнулась:

– Верно. Поэтому ты решил меня изменить.

– Изменить тебя?

– Из скромного бухгалтера ты сделал меня своей ассистенткой, чтобы меня можно было выводить в свет. Особенно в платье за пять тысяч долларов, которое я себе сама никогда бы не позволила, но в котором выглядела бы достойно рядом с тобой. Но меня настоящую ты полюбил бы вряд ли.

– Виви, ты все неправильно поняла.

Ее губы дрогнули, но она продолжала смотреть в сторону. Такер взял ее за подбородок и заставил взглянуть себе в глаза.

– Я не пытался изменить тебя, я хотел лишь помочь. Я положу весь мир к твоим ногам, если почувствую, что ты этого хочешь. – Он вздохнул. – Ты – идеальная женщина. Такая, какая ты есть. Проблема во мне, твоя семья любит тебя, а я недостоин тебя.

– Но ты любишь меня?

– Да. Я хочу быть с тобой, но мне страшно.

Губы Виви изогнулись в улыбке.

– Думаю, настоящая любовь должна быть пугающей.

Он рассмеялся:

– Что?

– Любящие люди делятся секретами, у них появляются обязательства, им приходится чем-то жертвовать. – Виви улыбнулась. – Ты много лет был избалован.

Он обвил руками ее талию:

– Избалован?

Она подошла ближе:

– Покупал себе все, что хотел.

Он рассмеялся и прижал ее к себе:

– Да.

– Но меня ты не можешь купить.

Такер вдруг стал серьезным:

– Я знаю.

– Но ты завоевал меня.

Он взглянул на нее:

– Правда?

– О, прекрати. Куда подевался Великий Такер, который видит и понимает все с полунамека?

Он улыбнулся:

– Ты любишь меня.

– Ты сможешь расположить к себе моих родителей.

Такер поморщился, и Виви игриво похлопала его по руке:

– Извиняться не так уж сложно.

– Я не знаю. Твоя мама та еще штучка.

Виви рассмеялась:

– Поцелуй меня, глупенький. Мы справимся с этой задачей.

Такер поцеловал Виви, и она обмякла в его руках. Они справятся со всеми трудностями и будут наслаждаться каждой минутой, проведенной вместе.

И он больше никогда не будет одинок.

Когда лимузин подъехал к дому Констанцо, Виви сгорала от нетерпения. Она не стала дожидаться, пока шофер откроет дверь, и сделала это сама.