начальники аттестовывали его как хорошо подготовленного, старательного и дисциплинированного работника, склонного к штабной и научно-исследовательской работе. Отмечались и его недостатки — мягкость характера, низкая требовательность к подчиненным, стремление все сделать самому.

Предстояло еще многое сделать, чтобы штаб армии стал полноценным органом оперативного управления. И все же, не теряя времени, Черняховский с помощью своего штаба приступил к проверке боевой готовности войск армии. Сначала всесторонней проверке подверглась 107-я стрелковая дивизия, находившаяся в армейском резерве. Состоянием ее частей новый командарм остался крайне не удовлетворен. Оружие в дивизии после боев не ремонтировалось, боеприпасы не были пополнены. Тыл не приведен в порядок, боевой подготовкой никто не занимался. Особенно плохо выглядел 516-й стрелковый полк.

Дивизия попусту потеряла трое суток. Многие командиры по своей неопытности считали, что если их вывели в резерв, то в первую очередь надо предоставить людям отдых, а потом уже заниматься делами.

Член Военного совета рекомендовал строго предупредить командира дивизии полковника Д.Ф. Дремина и военкома Ф.С. Широкова.

— Неприятно как-то начинать с дисциплинарных взысканий, — возражал Черняховский члену Военного совета.

— Ничего не поделаешь, Иван Данилович, обстоятельства вынуждают, — настаивал армейский комиссар. — Пусть сразу все почувствуют — беспечным и разгильдяям потачки от нас не будет.

Через несколько дней после проверки состояния обороны в войска был разослан приказ:

«Несмотря на то что части на занимаемых рубежах находятся больше 10 дней, однако в силу нетребовательности и безответственности со стороны командиров дивизий и танковых корпусов части укрепились крайне плохо. Траншей нет, отдельные ячейки отрыты слишком мелко и между собой ходами сообщения не соединены. Траншей из глубины к передовым позициям также нет. Лошади, автомашины в землю не врыты и не замаскированы…»

Военный совет потребовал от командиров соединений срочно врыть в землю первые и вторые эшелоны дивизий, укрыть штабы, узлы связи, подготовить запасные командные и наблюдательные пункты.

Наказывать Черняховский никого не стал.

— Одними взысканиями боевую готовность не поднимем, надо учить людей, — твердо сказал командарм. — Одно дело в кадровых частях, где тебя понимают с полуслова, другое здесь, у нас, где основная масса командиров и политработников пришла из запаса, а среди рядовых преобладают восемнадцатилетние парни, впервые взявшие в руки оружие. Будем разъяснять, показывать, учить, а одновременно будем и требовать выполнять наши приказы не механически, а осмысленно.

Такое первое несогласие с членом Военного совета не сулило ничего хорошего в будущей с ним работе. Но так произошло бы в том случае, если бы на месте Кузнецова оказался политработник-ортодокс, считающий себя, как это было у некоторых из них, — «глазом партии», и что его мнение и есть мнение ЦК.

Однако Федор Федотович был человек не амбициозный, здравомыслящий, объективный и в лучшем смысле партийный. Я говорю об этом так определенно потому, что работал под руководством Кузнецова, когда он был начальником Главного разведывательного управления (в котором я служил уже после встречи с Черняховским и после учебы в Высшей разведшколе ГРУ).

В подтверждение сказанного выше о первых днях совместной работы с Черняховским, несмотря на прохладное начало, Федор Федотович записал в своей «памятной тетради»:

«Черняховский нетороплив, немногословен, и вместе с тем все в нем бурлит. Все хорошее и плохое он принимает близко к сердцу, на все реагирует. Привлекает его внутренняя собранность и скромность. Другой бы на его месте мог вознестись, возомнить о себе, а он никогда своего “я” не выпячивает, с подчиненными вел себя запросто, как старший товарищ. Личные качества и деловитость командарма нравились».

Ватутин не раз побывал в 60-й армии. Он похвалил мероприятия Черняховского по усилению обороны и в то же время обратил его внимание на плохую работу штаба 195-й стрелковой дивизии, которой командовал полковник М.Г. Микеладзе. Начальнику штаба майору Обушенко за неправдивые донесения сделал предупреждение.

Иван Данилович понимал: внимание Ватутина и доверие Сталина надо оправдывать делом. Но обстановка, в которой он вступил в командование 60-й армией, не позволяла сразу успешно проявить себя. Немцы превосходили в силах, были на взлете хорошо развивающейся операции, готовы все сокрушать на своем пути.

И все же Черняховский нашел возможность хотя бы на время остановить наступление врага. Тем более что и общая обстановка требовала активизации и упорства в боях.

29 июля 1942 года поступил в 60-ю армию приказ народного комиссара обороны № 227. Об этом приказе написано много правды и неправды. Особенно некоторые дилетанты упражняются в недоброжелательных комментариях. Может быть, из-за их кривотолков текст приказа № 227 полностью редко публиковался, чаще давались отрывки и рассуждения о его содержании.

Мне кажется полезным познакомить читателей с полным текстом этого приказа.

Приказ народного комиссара обороны СССР о запрещении отхода с занимаемых позиций без приказа и мерах по его обеспечению № 227 от 28 июля 1942 г.

Враг бросает на фронт все новые силы и, не считаясь с большими для него потерями, лезет вперед, рвется в глубь Советского Союза, захватывает новые районы, опустошает и разоряет наши города и села, насилует, грабит и убивает советское население. Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. Враг уже захватил Ворошиловград, Старобельск, Россошь, Купянск, Залуйки, Новочеркасск, Ростов-на-Дону, половину Воронежа. Часть войск Южного фронта, идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа из Москвы, покрыв свои знамена позором.

Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной Армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную Армию, а многие из них проклинают Красную Армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток.

Некоторые неумные люди на фронте утешают себя разговорами о том, что мы можем и дальше отступать на восток, так как у нас много территории, много земли, много населения и что хлеба у нас всегда будет в избытке. Этим они хотят оправдать свое позорное поведение на фронтах. Но такие разговоры являются насквозь фальшивыми и лживыми, выгодными лишь нашим врагам.

Каждый командир, каждый красноармеец и политработник должны понять, что наши средства не безграничны. Территория Советского Союза — это не пустыня, а люди — рабочие, крестьяне, интеллигенция, наши отцы и матери, жены, братья, дети. Территория СССР, которую захватил и стремится захватить враг, — это хлеб и другие продукты для армии и тыла, металл и топливо для промышленности, фабрики, заводы, снабжающие